Танковые бригады были объединены генералом М. Е. Катуковым с подчинением непосредственно командарму. В таком составе эта группа получила задачу самостоятельно занять оборону на рубеже Назарово, Ядромино и обеспечить выход из боя кавалерийского корпуса. Фронт ее обороны достигал 14 км. Командир группы решил оборонять рубеж танковыми засадами, расположив их в один эшелон с промежутками между засадами 1,5 - 2 км. Всего было создано 7 таких засад по 3 - 4 танка в каждой. Расстояния между ними были заняты спешенными кавалеристами и прикрывались противотанковой артиллерией. Из-за недостатка танков ударная группа не создавалась. В течение дня, танковая группа Катукова, обороняясь на широком фронте, отбила несколько атак, обеспечив выполнение задачи.

В ночь на 23 ноября танковые засады этой группы заняли оборону на новом рубеже (Зорино, Холщевники) с задачей прикрытия отхода 18-й и 8-й гвардейской стрелковых дивизий на восточный берег Истры. На этот раз засады были расположены не в линию, а в шахматном порядке. Подчинив себе остатки танков 23-й и 33-й танковых бригад, генерал М. Е. Катуков создал сильный резерв и подготовил его силами контратаки па нескольких направлениях. Стрелковые части под прикрытием этой группы вышли из боя и заняли оборону на восточном берегу Истры и Истринского водохранилища. Танковая группа отошла последней и заняла оборону бригадами в боевых порядках пехоты. Объединение нескольких танковых бригад в оперативные группы армий для выполнения одной задачи отражало стремление найти более эффективные формы борьбы с танками противника.

Группа генерала Катукова была сформирована 9 декабря 1941 г. в 16-й армии на Западном фронте , во время Клинско-Солнечногорской наступательной операции (6 - 25 декабря 1941 г.).

Состав группы:

• 17-я танковая бригада (полковник Н. А. Чернояров, придали несколько позднее)
• 40-я отдельная стрелковая бригада (В. Ф. Самойленко)

Вскоре из штаба 16-й армии группа получила приказ на наступление: оперативной группе переправиться через реку Истра в районе Павловской слободы и наступать в направлении Петровское - Давыдковское - Буньково - Ябедино - Мыканино - Зенькино, во взаимодействии с 9-й гвардейской стрелковой дивизией уничтожить противника в районе Глебово - Избищи - Зенькино - Мыканино - станция Ново-Иерусалимская. В дальнейшем наступать вдоль шоссе на Ядремино - Румянцеве с задачей к исходу 13 декабря овладеть районом Румянцеве - Бутырки - Рубцево. Выполнив эту задачу, мы, таким образом, создавали угрозу окружения немецких войск, оборонявшихся в районе Истринского водохранилища с юго-запада.

Группа генерала Катукова с утра 18 декабря 1941 г. совместно с группой генерала Ремизова 16-й армии вела в течение дня бой с противником в районе Чисмена. Бои продолжались до 19 декабря 1941 г.

19 декабря 1941 г. в два часа пополудни группа получила боевое распоряжение штаба 16-й армии, подписанное Константином Константиновичем Рокоссовским:

«Общее руководство действиями оперативных групп Катукова и Ремизова возложено на меня. В целях наиболее тесного взаимодействия частей в операции по овладению Волоколамском приказываю: 1) группу т. Ремизова подчинить т. Катукову…»

«…к исходу дня 19.12.41 г. передовые части группы (мотострелковый батальон с группой танков 1-й гвардейской танковой бригады) ворвались на улицы г. Волоколамска, где вели уличные бои с противником до утра 20.12.41 г.

…17-я танковая бригада Черноярова во взаимодействии со стрелковой бригадой овладела станцией Волоколамск в 11.00 20.12.41г.»

Только 20 декабря части 106-й пехотной и 5-й танковой дивизий были выбиты из города Волоколамска.

От Крюково - исходной точки наступления - до Волоколамска 105 км. Войска подвижной группы прошли этот путь за 11 дней.

После взятия Волоколамска, группу переподчинили в состав 20-й армии.

30 декабря 1941 г. утром группа получила боевой приказ из штаба 20-й армии. В нем говорилось: «Группе Катукова ликвидировать тимковскую группировку противника…»

Согласно приказу 20-я армия должна была наступать на Шаховскую на узком 20-километровом фронте. Но сама горловина прорыва, который должны были осуществить наша бригада и оперативная группа Ремизова, а также 352-я стрелковая дивизия, по плану не превышала 8-километровый участок фронта. Во втором эшелоне находились 64-я морская стрелковая бригада и 85-я стрелковая дивизия.

Конкретно нашей группе ставилась задача - 10 января 1942 г. перейти в наступление и прорвать оборону противника на рубеже Захарино - Большое и Малое Голоперово - Колеево - Тимонино, в дальнейшем развивать наступление на запад в направлении Гжатска.

Готовясь к решающему наступлению, группа в период с 1 по 10 января 1942 г. вместе с пехотой вели нелегкие бои местного значения. Танков насчитывалось - всего 27. Ремонтники трудились, не зная отдыха, но к началу наступления отремонтировали только 6 машин. Группе придали артиллерийскую группу. Начальником артиллерийской группы был назначен майор Кожухов.

В январе 1942 г. группа изменила свой состав:

• 1-я гвардейская стрелковая бригада
• 49-я стрелковая бригада
• 517-й и 528-й пушечные артиллерийские полки
• 7-й и 36-й дивизионы PC

23 января 1942 г. Ламский оборонительный рубеж пал. Части 3-й и 4-й танковых армий противника отходили на запад, неся большие потери. Только 1-я гвардейская танковая бригада с 1 по 23 января 1942 г. захватила 9 танков, 38 полевых и 23 противотанковых орудия, 160 автомашин, 22 миномета. За это время мы уничтожили до 1,5 тыс. солдат и офицеров противника.

Но главный результат этих боев заключался в том, что в полосе действий группы Катукова - изгнали немцев с территории Московской области и вышли на земли Смоленщины. Преодолев с тяжелыми боями 78 км, мы подошли к Гжатску.

В конце января 1942 г. группу вывели из состава 20-й армии и включили в состав 5-й армии.

Михаил Катуков, пожалуй, достоин титула главного советского генерала-танкиста. Вырвавшийся из Приграничного сражения на Западной Украине, он дрался под Москвой, вырастил целую плеяду танковых асов и уже в должности командующего танковой армией брал Берлин.

Михаил Ефимович Катуков, один из крупнейших военачальников советских танковых сил, родился 17 сентября 1900 года под Коломной, в обычной для того времени огромной крестьянской семье (семеро детей).

В 1912 году его отправили «в люди» в Санкт-Петербург. Работал посыльным, потом рабочим. После революции вернулся домой, но в 1919 пошел в Красную армию, которой и остался верен до конца. Воевал на польском фронте. С 1932 года Михаил Катуков связался с танковыми войсками, и это стало его судьбой.

В конце 1940 года он получил танковую дивизию нового формирования, развернутую на Западной Украине.

Потом началась война. В августе 1941 года полковник Катуков выволок из окружений остатки вверенной ему 20-й танковой дивизии.

«Танковой» больше по названию: одна из двух танковых дивизий 9-го мехкорпуса генерала Константина Рокоссовского пошла в бой на 36 танках БТ и Т-26 вместо 375 машин, полагавшихся по штату.

Пошла в крупнейшее танковое сражение Второй мировой, бушевавшее в треугольнике «Луцк-Броды-Дубно» .

Выйдя из окружения, Катуков получил 4-ю танковую бригаду, в которую влился вышедший вместе с ним личный состав 20-й и 15-й танковых дивизий. Из числа офицеров 15-й дивизии в бригаде оказались лейтенант и старшие лейтенанты Александр Бурда и Константин Самохин — в будущем крупнейшие советские асы-танкисты времен войны.

4-я бригада выдвинулась под Мценск, и там показала все, на что способно грамотно управляемое танковое соединение. Но основную славу в битве за Москву, конечно же, бригада снискала в боях на волоколамском направлении.

Катуков был если и не автором идеи танковых засад, то уж во всяком случае последовательно применял ее на практике. Его танковая бригада не втягивалась в жесткое «ни шагу назад» — такие позиции немцы легко обходили с флангов и двигались дальше, оставляя упершихся в тылу.

Генерал-майор Катуков с офицерами у карты, зима 1941−1942 гг.

Вместо этого Катуков организовывал скрытые засады на маршрутах продвижения немецких колонн, сочетая их с контрударами подготовленных подвижных групп. Оборона велась мобильная, в движении, противник не имел картинки нахождения противостоящих ему сил. В 1942 году Катуков, урвав время от командования, написал даже короткую методичку для комсостава «Танки в обороне», обобщив свой опыт практики танковых засад.

11 ноября 4-я бригада была переименована в 1-ю гвардейскую и стала первым из танковых соединения РККА, получившим гвардейское звание. Но потребность в более крупных подвижных соединениях нарастала. Весной 1942 года на базе 1-й гвардейской танковой бригады был развернут 1-й танковый корпус, его командующим назначили Катукова. Корпус воевал под Воронежем, с осени 1942 года Катуков командовал 3-м мехкорпусом на Калининском фронте.

В январе 1943 года генерал-лейтенант Катуков получил 1-ю танковую армию, с которой и дошел до конца войны.

На его счету — оборона под Обоянью в Курской битве, освобождение Украины, захват и удержание стратегически важного Сандомирского плацдарма.

Брал Берлин. С этим эпизодом связана легенда о конфликте командарма с маршалом Жуковым, на тот момент командующим 1-м Белорусским фронтом. Жуков якобы требовал от Катукова первым войти в Берлин, но по всем раскладам получилось так, что города первыми достигали войска 1-го Украинского фронта маршала Конева. Катуков отказался пробивать лбом сильную оборону немцев, упустил немного времени на доразведку и поиск слабых мест в позиции противника, и все-таки вошел в Берлин, но уже позже.

Анализ хода Берлинской операции скорее опровергает этот миф.

Однако трудно понять одно: почему из крупнейших советских генералов-танкистов сразу после войны маршалами стали все, кроме «младших»… и корифея танковых сил, героя битвы за Москву Катукова, который всем своим послужным списком просился на роль первого из них?

Получил это звание Катуков, заметим, только в 1959 году, спустя полтора года после того, как Георгий Жуков был надежно «закатан» в отставку со всех высших военных постов.

Но карьеры Михаил Ефимович так и не сделал. Маршала он получал, будучи заместителем начальника Главного управления боевой подготовки сухопутных войск. До того командовал танковыми и механизированными армиями. С 1963 года — в «райской группе» (группа генеральных инспекторов Минобороны, почетное, но ничего не решающее место для заслуженных высших офицеров). Умер в 1976 году, незадолго до смерти оставил мемуары («На острие главного удара»). Отлично выписанный образ командарма Катукова можно найти в воспоминаниях члена военного совета его армии Н.К.Попеля (еще одного героя битвы за Луцк-Броды-Ровно).

Иностранные награды

Михаи́л Ефи́мович Катуко́в (4 сентября 1900 год , село Большое Уварово Коломенского уезда , Московская губерния , Российская империя , ныне Озёрский район , Московская область - 8 июня 1976 года , Москва , СССР) - советский военный деятель, маршал бронетанковых войск (5 октября 1959 года), дважды Герой Советского Союза (23 сентября 1944 года ; 6 апреля 1945 года).

Катукову М.Е. принадлежит честь первой крупной победы советских бронетанковых войск - победы с 4 по 11 октября 1941 года под Мценском над 3-й и 4-й танковыми дивизиями, входившими во вторую танковую армию , которой командовал Гудериан - пионер моторизованных способов ведения войны, родоначальник танкостроения в Германии Гудериан отметил: «Это был первый случай, когда огромное преимущество Т-34 перед нашими танками стало очевидным… От быстрого наступления на Тулу, которое мы планировали, пришлось отказаться» .

Ранняя биография

Михаил Ефимович Катуков родился 4 (17) сентября 1900 года в селе Большое Уварово тогда Коломенского уезда Московской губернии в многодетной семье крестьянина (у отца было семь детей от двух браков ).

Закончил с похвальной грамотой начальную сельскую школу, во время учёбы в которой был первым учеником класса и школы . Работал на молочной ферме местного помещика. В 1912 году Михаил Катуков был отправлен к родственникам в Санкт-Петербург , где работал «мальчиком»-посыльным, затем на заводах города .

Военная служба

Гражданская война

Межвоенный период

В декабре 1920 года Катуков был направлен на Могилёвские пехотные курсы , по окончании которых в 1922 году служил в 27-й стрелковой дивизии , в составе которой командовал взводом, ротой и батальоном. В 1927 году окончил стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» , после чего продолжил службу в той же дивизии. В декабре 1931 года был назначен на должность начальника штаба 80-го стрелкового полка той же дивизии .

Великая Отечественная война

20-я танковая дивизия под командованием Катукова принимала участие в сражении под Луцком-Дубно-Бродами . В августе 1941 года Михаил Ефимович вывел из окружения остатки дивизии и был назначен на должность командира 4-й танковой бригады , сражавшейся под Мценском и на Волоколамском направлении. Бригада под командованием полковника Катукова нанесла серьёзное поражение одному из лучших танкистов противника генералу Хайнцу Гудериану в октябре 1941 года . Вскоре бригада отличилась в оборонительном этапе битвы за Москву .

11 ноября 1941 года появился приказ N337 Наркома обороны СССР, в котором, в частности, говорилось:

«4-я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 4.Х по 11.X, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск… В результате ожесточенных боев бригады с 3-й и 4-й танковыми дивизиями и мотодивизией противника фашисты потеряли 133 танка, 49 орудий, 8 самолетов, 15 тягачей с боеприпасами, до полка пехоты, 6 минометов и другие средства вооружения. Потери 4-й танковой бригады исчисляются единицами».

Во время наступления советских войск под Москвой командовал сводной подвижной группой в составе своей бригады, ещё одной танковой и одной мотострелковой бригад.

В 1944 году армия М. Е. Катукова участвовала в Проскуровско-Черновицкой операции , в Львовско-Сандомирской операции , в обороне и расширении Сандомирского плацдарма .

За умелое руководство боевыми действиями 1-й гвардейской танковой армии в этой операции награждён второй медалью «Золотая Звезда» указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года .

Из-за сильного сопротивления противника на Зееловских высотах «17 и 18 апреля танкисты продвигались не более 4 километров в сутки», признает в мемуарах «На острие главного удара» сам М. Е. Катуков. Тем не менее, преодолевая упорную оборону немецких войск и отражая яростные контратаки, танкисты 1-й гвардейской танковой армии к исходу 19 апреля прорвали третью оборонительную полосу и получили возможность развивать наступление на Берлин, на окраины которого танки 1-й гвардейской армии вышли 22 апреля . Армия Катукова приняла участие в штурме немецкой столицы. В ночь на 24 апреля все части 1-й гвардейской танковой совместно с частями 8-й гвардейской армий переправились через реку Шпрее. Ось наступления 1-й гвардейской танковой армии проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в Тиргартен .

После войны

Личная жизнь

Семья

Дед - Епифан Егорович Катуков. Принимал участие в русско-турецкой войне 1877-1878 годов , в частности, в обороне Шипки , осаде Плевны , служил у Михаила Скобелева . Был награждён медалью «За Плевну» .

Отец - Ефим Епифанович Катуков. Принимал участие в русско-японской войне , по возвращении с которой женился на Марии Семёновне. Умер в 1943 году .

Мать - Мария Семёновна Катукова (в девичестве - Тарасова). В 1918 году умерла от тифа . Мачеха - Ольга Ивановна Подобедова. Жила в деревне, но в последние годы - в доме престарелых в Ногинске , куда её отдал её сын Алексей. Умерла в 1973 году .

Братья и сёстры: от первого брака отца - Борис, Виктор, Владимир (они принимали участие в Великой Отечественной войне, Борис погиб, а Виктор и Владимир вернулись в деревню) и Елена , от второго - Зоя и Алексей. После женитьбы Алексей жил в Коломне , где работал на паровозостроительном заводе и имел четверых детей, был единственным из братьев и сестёр, который не умер раньше Михаила Ефимовича .

Первая жена - Чумакова Ксения Емельяновна, вдова после первого брака. Женившись на ней, Катуков официально усыновил её малолетнего сына Павла. Умерла в мае 1941 года в военном госпитале в Киеве , похоронена в г. Шепетовке . Павел ушёл из жизни раньше самого Михаила Ефимовича. У Павла Катукова - две дочери: Наталья и Галина; проживают в Киеве и Самаре. У Натальи Павловны Катуковой - сын Виктор, у Галины Павловны Катуковой - дочь Эльвира и сын Станислав.

Память

• Похоронен в Москве , на Новодевичьем кладбище , на могиле установлен памятник.
• Почётный гражданин города Берлина (с 8 мая 1965 года по 29 сентября 1992 года) .
• На доме, где он жил (Москва, Ленинградский проспект, 75), установлена мемориальная доска, открыт музей-квартира.
• В городе Озёры установлен бронзовый бюст (авторы - скульптор Е. В. Вучетич, архитектор В. А. Артамонов), именем Маршала Катукова названа центральная аллея города и целый микрорайон; школа в Озёрском районе (с. Бояркино) носит имя М. Е. Катукова.
• На мемориале «Слава танковой гвардии» в Баковке Московской области установлен бюст .
• Бюст М. Е. Катукову установлен в Парке Героев в поселке воинской славы Трудовая Северная (в городском округе Мытищи Московской области) .
• В честь М. Е. Катукова названы улицы в городах: Москва , Озёры , Волоколамск , Липецк , Мценск , Снежное , Борщёв , Черновцы , Орёл , Белгород , Казатин , Воронеж , Богодухов .
• В Казатине ему установлен памятник за освобождение этого города.
• Средняя школа № 37 города Орла носит имя М. Е. Катукова.
• Лицей № 86 города Москвы носит имя М. Е. Катукова.
• В честь М. Е. Катукова назван перевал в Джунгарском Алатау .

Воинские звания

• Полковник (17.02.1938)
• генерал-майор танковых войск (10.11.1941)
• Генерал-лейтенант танковых войск (18.01.1943)
• Генерал-полковник танковых войск (10.04.1944)
• Маршал бронетанковых войск (5.10.1959)

Награды

Воспоминания современников

"Это - настоящий солдат, большой знаток боевой подготовки и тактики танковых войск. Танковая бригада, которой он командовал в битве под Москвой, первой в Советской Армии получила звание гвардейской. С самого начала и до последнего дня Великой Отечественной войны Михаил Ефимович не уходил с полей сражений".

• Виктор Прудников. . Проверено 7 апреля 2013. .

Маршалы артиллерии 1 Ныне живущий. 2 Впоследствии получил звание Главного маршала артиллерии. 3 Лишён звания в 1952 году, восстановлен в 1953. 4 Разжалован до звания генерал-майор артиллерии в 1963 году. 5 Главный маршал артиллерии, ранее имел звание генерала армии. Маршалы авиации 1 Ныне живущий. 2 Впоследствии получил звание Главного маршала авиации. 3 Лишён звания и расстрелян в 1950 году, реабилитирован и восстановлен в звании Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1965. 4 Лишён звания в 1946 году, восстановлен в 1953. 5 Последний носитель звания Главный маршал из всех родов войск. Маршалы бронетанковых войск Маршалы инженерных войск Маршалы войск связи

Отрывок, характеризующий Катуков, Михаил Ефимович

И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.

В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l"or de l"Angleterre a transportee, des extremites de l"univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l"armee d"Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.

Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m"est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n"avez pas le droit de faire d"armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d"une campagne. Rompez l"armistice sur le champ et Mariechez a l"ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n"avait pas le droit de le faire, qu"il n"y a que l"Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l"Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n"est qu"une ruse.Mariechez, detruisez l"armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L"aide de camp de l"Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n"ont pas de pouvoirs: celui ci n"en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l"Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.

В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l"agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.

Катуков Михаил Ефимович (4 сентября 1900 год, село Большое Уварово Коломенского уезда, Московская губерния, Российская империя, ныне Озёрский район, Московская область - 8 июня 1976 года, Москва, СССР) - советский военный деятель, маршал бронетанковых войск (5 октября 1959 года), дважды Герой Советского Союза (23 сентября 1944 года; 6 апреля 1945 года).

Катукову М.Е. принадлежит честь первой крупной победы советских бронетанковых войск — победы с 4 по 11 октября 1941 года под Мценском над 3-й и 4-й танковыми дивизиями, входившими во вторую танковую армию, которой командовал Гудериан — пионер моторизованных способов ведения войны, родоначальник танкостроения в Германии Гудериан отметил: «Это был первый случай, когда огромное преимущество Т-34 перед нашими танками стало очевидным… От быстрого наступления на Тулу, которое мы планировали, пришлось отказаться».

Принимал участие в Октябрьской революции в Петрограде, Гражданской войне, Великой Отечественной войне.

Ранняя биография

Михаил Ефимович Катуков родился 4 (17) сентября 1900 года в селе Большое Уварово тогда Коломенского уезда Московской губернии в многодетной семье крестьянина (у отца было семь детей от двух браков).

Закончил с похвальной грамотой начальную сельскую школу, во время учёбы в которой был первым учеником класса и школы. Работал на молочной ферме местного помещика. В 1912 году Михаил Катуков был отправлен к родственникам в Санкт-Петербург, где работал «мальчиком»-посыльным, затем на заводах города.

Военная служба

Гражданская война

Михаил Катуков в 1917 году принял участие в Октябрьской Революции в Петрограде, после чего вернулся в родное село в связи со смертью матери, где и был призван в 1919 году Коломенским военкоматом в ряды РККА и был направлен в качестве красноармейца в 484-й стрелковый полк 54-й стрелковой дивизии, в составе которого в 1919 году принимал участие в подавлении Донского казачьего восстания. Вскоре заболел тифом и после лечения в госпитале в 1920 году был вторично зачислен в действующую армию. В составе 57-й стрелковой дивизии Михаил Катуков воевал на Западном фронте в советско-польской войне.

Межвоенный период

В декабре 1920 года Катуков был направлен на Могилёвские пехотные курсы, по окончании которых в 1922 году служил в 27-й стрелковой дивизии, в составе которой командовал взводом, ротой и батальоном. В 1927 году окончил стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел», после чего продолжил службу в той же дивизии. В декабре 1931 года был назначен на должность начальника штаба 80-го стрелкового полка той же дивизии.

В 1932 году вступил в ряды ВКП.

В июне 1932 года Михаил Ефимович Катуков был переведён в механизированные войска и был назначен на должность начальника штаба дислоцировавшейся в городе Борисов 5-й отдельной механизированной бригады в Белорусском военном округе, а с декабря того же года - на должность начальника разведки этой же бригады. В сентябре 1933 года был переведён на должность командира учебного батальона этой же бригады.

С октября 1934 года служил начальником оперативного отдела 134-й механизированной бригады (45-й механизированный корпус, Киевский военный округ).

В 1935 году Катуков закончил Курсы усовершенствования командного состава при Военной академии механизации и моторизации РККА имени И. В. Сталина и с сентября 1937 года служил начальником штаба 135-й стрелково-пулемётной бригады 45-го механизированного корпуса, а с апреля 1938 года исполнял должность начальника штаба 45-го механизированного корпуса.

В октябре 1938 года Михаил Ефимович Катуков был назначен на должность командира 5-й легкотанковой бригады (25-й танковый корпус), в июле 1940 года - на должность командира 38-й легкотанковой бригады, а в ноябре того же года - на должность командира дислоцировавшейся в городе Шепетовка 20-й танковой дивизии (9-й механизированный корпус, Киевский военный округ).

Великая Отечественная война (ВОВ)

20-я танковая дивизия под командованием Катукова принимала участие в сражении под Луцком-Дубно-Бродами. В августе 1941 года Михаил Ефимович вывел из окружения остатки дивизии и был назначен на должность командира 4-й танковой бригады, сражавшейся под Мценском и на Волоколамском направлении. Бригада под командованием полковника Катукова нанесла серьёзное поражение одному из лучших танкистов противника генералу Хайнцу Гудериану в октябре 1941 года. Вскоре бригада отличилась в оборонительном этапе битвы за Москву.

11 ноября 1941 года появился приказ N337 Наркома обороны СССР, в котором, в частности, говорилось:

«4-я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 4.Х по 11.X, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск… В результате ожесточенных боев бригады с 3-й и 4-й танковыми дивизиями и мотодивизией противника фашисты потеряли 133 танка, 49 орудий, 8 самолетов, 15 тягачей с боеприпасами, до полка пехоты, 6 минометов и другие средства вооружения. Потери 4-й танковой бригады исчисляются единицами».

За эти подвиги 4-я танковая бригада первой в Красной Армии получила гвардейское знамя и стала именоваться 1-й гвардейской танковой бригадой. В её составе с сентября 1941 года и до момента своей гибели воевал самый результативный советский танковый ас Дмитрий Фёдорович Лавриненко.

Во время наступления советских войск под Москвой командовал сводной подвижной группой в составе своей бригады, ещё одной танковой и одной мотострелковой бригад.

С апреля 1942 года - командир 1-го танкового корпуса, воевавшего под Воронежем, с сентября 1942 - командир 3-го механизированного корпуса на Калининском фронте. В ходе операции «Марс» корпус был брошен в бой на прорыв многоэшелонированной обороны противника без надлежащего взаимодействия с пехотой и артиллерией, из-за огромных потерь в бронетехнике через несколько дней утратил боеспособность.

С января 1943 года до конца войны командовал 1-й танковой армией (с апреля 1944 переименована в 1-ю гвардейскую танковую армию). В 1943 году армия под его командованием участвовала в Курской битве (оборонительное сражение на обоянском направлении), в Белгородско-Харьковской операции и с конца декабря - в Житомирско-Бердичевской операции, освобождая Украину.

В 1944 году армия М. Е. Катукова участвовала в Проскуровско-Черновицкой операции, в Львовско-Сандомирской операции, в обороне и расширении Сандомирского плацдарма.

За умелое руководство 1-й гвардейской танковой армией в Львовско-Сандомирской операции, мужество и героизм 23 сентября 1944 года генерал-полковнику Катукову присвоено звание Героя Советского Союза. В ходе этой операции танкисты 1-й гвардейской танковой армии стремительно вышли к Висле, форсировали её и вместе с пехотой при поддержке авиации и захватили Сандомирский плацдарм, который был позже использован в качестве исходного района наступления в ходе Висло-Одерской операции.

В 1945 году танкисты под командованием М. Е. Катукова освобождали Польшу и Германию. В ходе Висло-Одерской операции 1-я гвардейская танковая армия была введена в сражение в 14.00 15 января (второй день операции) на глубине 13–15 км и, завершив совместно с 8-й гвардейской армией генерала В. И. Чуйкова прорыв второй полосы обороны, продвинулась к исходу дня на глубину до 25 км. Во второй половине 17 января армия Катукова форсировала реку Пилицу. В ночь на 18 января передовой отряд 8-го гвардейского механизированного корпуса армии вошел в Лодзь. Удалось освободить и сохранить почти в неприкосновенности старинную резиденцию польских королей из династии Пястов город Гнезен (Гнезно). В феврале-марте армия участвовала в Восточно-Померанской операции.

За умелое руководство боевыми действиями 1-й гвардейской танковой армии в этой операции награждён второй медалью «Золотая Звезда» указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года.

Участвовал в Берлинской операции. В её первый период вызвал недовольство командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Жукова. 17 апреля 1945 года Жуков отмечал в приказе:

«1. Хуже всех проводят наступательную Берлинскую операцию 69-я армия под командованием генерал-полковника Колпакчи, 1 ТА под командованием генерал-полковника Катукова и 2 ТА под командованием генерал-полковника Богданова. Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, второй действуют неумело и нерешительно, топчась перед слабым противником. Командарм Катуков и его командиры корпусов Ющук, Дремов, Бабаджанян за полем боя и за действием своих войск не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10-12 км). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий…».

Из-за сильного сопротивления противника на Зееловских высотах «17 и 18 апреля танкисты продвигались не более 4 километров в сутки», признает в мемуарах «На острие главного удара» сам М. Е. Катуков. Тем не менее, преодолевая упорную оборону немецких войск и отражая яростные контратаки, танкисты 1-й гвардейской танковой армии к исходу 19 апреля прорвали третью оборонительную полосу и получили возможность развивать наступление на Берлин, на окраины которого танки 1-й гвардейской армии вышли 22 апреля. Армия Катукова приняла участие в штурме немецкой столицы. В ночь на 24 апреля все части 1-й гвардейской танковой совместно с частями 8-й гвардейской армий переправились через реку Шпрее. Ось наступления 1-й гвардейской танковой армии проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в Тиргартен.

После войны

После войны до 1950 года продолжал командовать 1-й гвардейской танковой армией в составе Группы советских войск в Германии. С 1950 года - командующий бронетанковыми и механизированными войсками Группы советских войск в Германии. В 1951 году окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. С 1951 года - командующий 5-й гвардейской механизированной армией. С 1955 года - генерал-инспектор Главной инспекции Министерства обороны СССР, затем заместитель начальника Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск.

С 1963 года - в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Автор книги мемуаров «На острие главного удара».

Жил в Москве на Ленинградском проспекте в генеральском доме № 75. Умер 8 июня 1976 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Личная жизнь

Семья

Дед - Епифан Егорович Катуков. Принимал участие в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, в частности, в обороне Шипки, осаде Плевны, служил у Михаила Скобелева. Был награждён медалью «За Плевну».

Отец - Ефим Епифанович Катуков. Принимал участие в русско-японской войне, по возвращении с которой женился на Марии Семёновне. Умер в 1943 году.

Мать - Мария Семёновна Катукова (в девичестве - Тарасова). В 1918 году умерла от тифа. Мачеха - Ольга Ивановна Подобедова. Жила в деревне, но в последние годы - в доме престарелых в Ногинске, куда её отдал её сын Алексей. Умерла в 1973 году.

Братья и сёстры: от первого брака отца - Борис, Виктор, Владимир (они принимали участие в Великой Отечественной войне, Борис погиб, а Виктор и Владимир вернулись в деревню) и Елена, от второго - Зоя и Алексей. После женитьбы Алексей жил в Коломне, где работал на паровозостроительном заводе и имел четверых детей, был единственным из братьев и сестёр, который не умер раньше Михаила Ефимовича.

Первая жена - Чумакова Ксения Емельяновна, вдова после первого брака. Женившись на ней, Катуков официально усыновил её малолетнего сына Павла. Умерла в мае 1941 года в военном госпитале в Киеве, похоронена в г. Шепетовке. Павел ушёл из жизни раньше самого Михаила Ефимовича. У Павла Катукова - две дочери: Наталья и Галина; проживают в Киеве и Самаре. У Натальи Павловны Катуковой - сын Виктор, у Галины Павловны Катуковой - дочь Эльвира и сын Станислав.

Вторая жена - Катукова, Екатерина Сергеевна. После смерти Михаила Ефимовича она выпустила книгу о муже, названную «Памятное». В браке не имели общих детей, однако опекали сыновей сестры Екатерины Сергеевны - Анатолия и Игоря. Проживала в городе Озёры.

Память

• Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище, на могиле установлен памятник.
• Почётный гражданин города Берлина (с 8 мая 1965 года по 29 сентября 1992 года).
• На доме, где он жил (Москва, Ленинградский проспект, 75), установлена мемориальная доска, открыт музей-квартира.
• В городе Озёры установлен бронзовый бюст (авторы - скульптор Е. В. Вучетич, архитектор В. А. Артамонов), именем Маршала Катукова названа центральная аллея города и целый микрорайон; школа в Озёрском районе (с. Бояркино) носит имя М. Е. Катукова.
• В честь М. Е. Катукова названы улицы в городах: Москва, Озёры, Волоколамск, Липецк, Мценск, Снежное, Борщёв, Черновцы, Орёл, Белгород, Казатин, Воронеж, Богодухов.
• В Казатине ему установлен памятник за освобождение этого города.
• Средняя школа № 37 города Орла носит имя М. Е. Катукова.
• Средняя школа № 86 города Москвы носит имя М. Е. Катукова.
• В честь М. Е. Катукова назван перевал в Джунгарском Алатау.

Воинские звания

• Майор (1936)
• Полковник (17.02.1938)
• Генерал-майор танковых войск (10.11.1941)
• Генерал-лейтенант танковых войск (18.01.1943)
• Генерал-полковник танковых войск (10.04.1944)
• Маршал бронетанковых войск (5.10.1959)

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 4585 (23.09.1944);
• медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 5239 (06.04.1945);
• 4 ордена Ленина (10.11.1941, 23.09.1944, 21.02.1945);
• 3 ордена Красного Знамени (03.05.1944, 03.11.1944, 1949);
• 2 ордена Суворова 1-й степени и (29.05.1944, 19.05.1945);
• орден Кутузова 1-й степени (27.08.1943);
• орден Богдана Хмельницкого 1-й степени (10.01.1944);
• орден Кутузова 2-й степени (08.02.1943);
• орден Красной Звезды (28.10.1967);
• орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (30.04.1975);
• медали СССР;
• иностранные ордена.

Воспоминания современников

«Это - настоящий солдат, большой знаток боевой подготовки и тактики танковых войск. Танковая бригада, которой он командовал в битве под Москвой, первой в Советской Армии получила звание гвардейской. С самого начала и до последнего дня Великой Отечественной войны Михаил Ефимович не уходил с полей сражений».

Генерал армии С.М.Штеменко.
Генеральный штаб в годы войны. (Военные мемуары).
— М.: Воениздат, 1968. С.408.