Терри пратчетт творцы заклинаний скачать fb2. «Творцы заклинаний (сборник)» Терри Пратчетт

First published by Victor Gollancz Ltd, London, in association with Colin Smythe Ltd.

First published by Victor Gollancz Ltd, London

This edition published by arrangement with Orion Publishing Group and Synopsis Literary Agency

Творцы заклинаний

Огромная благодарность Нилу Гэйману, одолжившему нам последний сохранившийся экземпляр «Liber Paginarum Fulvarum», и большой привет всем ребятам из Воскресного клуба поклонников Г. Ф. Лавкрафта.

С самого начала хотелось бы расставить все точки над i. Эта книга не «с приветом». «С приветом» бывают только тупоголовые рыжие девицы в комедиях пятидесятых годов. Но она и не с приколом.

Эта книга про волшебство, про то, куда оно девается и – что, наверное, намного важнее – откуда берется. Хотя данный манускрипт не претендует на то, чтобы ответить на какой-либо из вышеозначенных вопросов.

Тем не менее он, вероятно, поможет объяснить, почему Гэндальф никогда не женился и почему Мерлин был мужчиной. Видите ли, эта книга также касается вопросов пола – не того, деревянного, паркетного или земляного, – а мужского и женского. Поэтому герои могут в любой момент выйти из-под контроля автора. Такое случается.

Но прежде всего эта книга про мир. Вот он приближается. Смотрите внимательно, спецэффекты обошлись недешево.

Слышится звук контрабаса. Глубокая, вибрирующая нота, намекающая на то, что в любую секунду может вступить духовая секция, насыщая космос фанфарами. Сцена представляет собой черноту космического пространства, в которой мерцает несколько звезд, похожих на перхоть на плечах Создателя.

Потом откуда-то сверху появляется она (или он), огромнее, чем самый огромный, мерзко ощетинившийся пушками звездный крейсер, рожденный воображением режиссера-космотолога. Это черепаха, черепаха длиной десять тысяч миль. Это Великий А’Туин, одна из редких космических рептилий, обитающих во вселенной, где вещи меньше всего похожи на то, какими они должны быть, а скорее выглядят такими, какими люди их себе представляют. Великий А’Туин несет на своем изрытом метеоритными кратерами панцире четырех гигантских слонов, которые держат на исполинских плечах громадный круг Плоского мира.

Камера отъезжает, и в поле зрения появляется весь Диск, освещенный крошечным, вращающимся вокруг него солнцем. Здесь присутствуют континенты, архипелаги, моря, пустыни, горные цепи. Имеется даже малюсенький центральный ледниковый покров. Обитателям этого мирка глубоко чужды теории о том, что земля обязана иметь форму шара. Их мир, обрамленный океаном, который вечно низвергается в пространство одним гигантским водопадом, – этот мир круглый и плоский, как геологическая пицца, хоть и без анчоусов.

Подобный мир может существовать только потому, что даже у богов есть чувство юмора. А еще он просто обязан быть местом магическим. И разделенным по половым признакам.

Он шел сквозь грозу, и в нем сразу можно было признать волшебника – отчасти по длинному плащу и резному посоху, но главным образом по дождевым каплям, которые зависали в нескольких футах над его головой и превращались в пар.

То был край суровых гроз, верховья Овцепикских гор, край зазубренных пиков, густых лесов и маленьких речных долин, настолько глубоких, что не успевал дневной свет добраться до дна, как ему уже было пора возвращаться обратно. Растрепанные клочья тумана льнули к менее высоким утесам, виднеющимся над горной тропой, по которой, скользя и оступаясь, брел волшебник. Несколько коз наблюдали за ним глазками-щелочками, в которых светился легкий интерес. Да только чтобы заинтересовать коз, много не нужно.

Гроза, рокоча и ворча, обходила холмы на ногах-молниях.

Волшебник скрылся за поворотом, и козы снова принялись щипать мокрую траву.

Но что-то заставило их оторваться от этого занятия. Козьи глаза расширились, ноздри раздулись. Хотя на тропе ничего не было. Но козы все равно провожали взглядами это «ничто», пока оно не скрылось из виду.

В узкой долине, зажатой между крутыми лесистыми склонами, примостилась деревушка, совсем крошечная, ее ни в жизнь не найдешь на карте гор. Она едва заметна даже на карте самой деревни.

По сути, это было одно из мест, которые существуют только для того, чтобы люди могли происходить отсюда родом. Вселенная кишмя кишит такими местечками: укромными деревушками, открытыми всем ветрам городками под бескрайним небом, одинокими хижинами в промозглых горах. Согласно истории, в этих невероятно заурядных местах зачастую берет начало нечто необычайное. Как правило, об этом свидетельствует лишь маленькая табличка, сообщающая, что вопреки всякой гинекологической вероятности именно в этом домишке и в этой комнатке (поднимите глаза, вон то окно) родился кто-то весьма и весьма знаменитый.

Когда волшебник пересек узкий мосток над вздувшимся ручьем и направился к деревенской кузнице, меж домами клубился туман. Впрочем, эти два факта не имеют друг с другом ничего общего. Туман бы клубился в любом случае: это был опытный туман, который возвел умение клубиться в ранг высокого искусства.

В кузнице, разумеется, было полно народу. Кузница – единственное место, где наверняка можно согреться и перекинуться с кем-нибудь словцом. Несколько жителей деревни сидели развалясь в теплом полумраке, однако появление волшебника заставило их выжидающе выпрямиться. С незначительным успехом они попытались принять умный вид.

Однако кузнец не счел нужным проявлять подобное подобострастие. Он кивнул волшебнику, но то было приветствие равного равному. Любой мало-мальски сведущий кузнец знает, что такое магия и как с ней управляться, хотя некоторые лишь тешат себя.

Волшебник поклонился. Спавшая у горна белая кошка проснулась и окинула его внимательным взглядом.

– Как называется эта деревня, почтенный? – осведомился волшебник.

– Дурной Зад, – пожав плечами, ответил кузнец.

– Дурной?..

– Зад, – повторил кузнец.

«Ну, давай, давай, – хорохорился его вид. – Попробуй только отпустить какую-нибудь шуточку».

Волшебник обдумал доведенную до его сведения информацию.

– Видать, за этим названием скрывается какая-то история, которую, сложись обстоятельства иначе, я бы с удовольствием выслушал, – сказал он наконец. – Но я хотел бы поговорить с тобой о твоем сыне.

– О котором? – поинтересовался кузнец, и его приспешники подобострастно захихикали.

Волшебник улыбнулся.

– У тебя ведь семь сыновей… А сам ты был восьмым сыном.

Лицо кузнеца застыло. Он повернулся к остальным.

– Так, дождь почти закончился. Чешите все отсюда. Мне и… – Вопросительно приподняв брови, он посмотрел на волшебника.

– Драм Биллет, – представился тот.

– Мне и господину Биллету надо перекинуться парой слов.

Он неопределенно махнул молотом, и присутствующие, оглядываясь через плечо – вдруг волшебник отколет что-нибудь напоследок, – один за другим разошлись.

Кузнец вынул из-под верстака пару табуретов, вытащил из стоящего рядом с бочкой воды буфета бутылку и налил в два маленьких стаканчика какую-то прозрачную жидкость.

Волшебник и кузнец сидели и смотрели на дождь. Над мостом стелился туман.

– Я догадываюсь, какого сына ты имеешь в виду, – сказал вдруг кузнец. – Старая матушка сейчас наверху, у моей жены. Восьмой сын восьмого сына. Мне приходило это в голову, но, честно говоря, я как-то не обольщался. Ну-ну. Волшебник в семье, а?

Творцы заклинаний (сборник) Терри Пратчетт

(Пока оценок нет)

Название: Творцы заклинаний (сборник)
Автор: Терри Пратчетт
Год: 1987, 1988
Жанр: Юмористическая фантастика, Зарубежная фантастика, Зарубежное фэнтези, Книги про волшебников

О книге «Творцы заклинаний (сборник)» Терри Пратчетт

Книга “Творцы заклинаний” — первая часть серии под названием “Ведьмы”, которая входит в обширный цикл о Плоскомирье. Терри Пратчетт написал потрясающую фантастическую сказку, рассказав об истоках магии и волшебства. Читать это произведение будет интересно аудитории любого возраста, начиная от подростков и заканчивая более зрелыми читателями, которые соскучились по остросюжетным историям с философскими вкраплениями.

Плоский Мир — удивительное измерение, в котором все подчинено магии. Идею его создания Терри Пратчетт взял из древности, когда считалось, что земля покоится на гигантской черепахе и четырех слонах. На этой плоской “тарелке” нашлось место всем — богам и людям, ведьмам и волшебникам, гномам, троллям и другим сказочным существам. В этом органическом переплетении реальности и фантастики затерялся небольшой городок Анк-Морпорк, где кипят страсти и вершится будущее…

В Плоскомирье существуют свои правила, которые не нарушались испокон веков. К примеру, здесь четко разделены понятия “волшебство” и “магия”. За волшебство отвечают мужчины-волшебники, которые обучаются в Незримом Университете, за магию — ведьмы. Что же произойдет, если этот закон вдруг нарушится, и в мир волшебства попадет женщина?

Главная героиня книги Эскарина Смит родилась в семье простого кузнеца. Один из волшебников, чувствуя приближение смерти, передал ей свой посох, когда она была еще младенцем. Так получилось, что он не проверил пол преемника и подумал, что передал “эстафету” мальчику. Однако когда посох, дающий силу и могущество, оказался в руках у Эскарины, ничего нельзя было уже изменить — девочка практически “срослась” с волшебством, с ранних лет демонстрируя магические способности. Местная ведьма стала обучать ее магии, однако для раскрытия всего потенциала юной волшебницы нужно было ее направить на обучение в Незримый Университет, где еще не ступала нога женщины. Итак, традиции и стереотипы разрушены, а это — кардинальные изменения всего Плоскомирья.

Терри Пратчетт прощупывает магию со всех сторон, раскрывая ее самые неожиданные подробности. Каждая вещь ведьмы, начиная с ее элементов одежды, несет определенный энергетический посыл. Интересно описаны взаимоотношения между двумя ведьмами и волшебниками. С одной стороны, они конкурируют за сферы воздействия, с другой — дополняют друг друга. И все же симбиоз этих двух сил в конце концов станет единственным верным решением, когда Плоскому Миру будет угрожать опасность.

Книга “Творцы заклинаний” захватывает атмосферностью и красотой авторского слога, живым юмором и глубиной философских идей, проникновенными и колоритными образами главных персонажей. Мужчины и женщины должны научиться понимать и поддерживать друг друга — и тогда всеми красками заиграет Магия Любви и Созидания.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Творцы заклинаний (сборник)» Терри Пратчетт в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Творцы заклинаний (сборник)» Терри Пратчетт

Насколько могут быть глупы очень умные люди.

Никто не любит магию – тем более магию, которая находится в руках у женщины. Никогда не знаешь, что этим женщинам стукнет в голову в следующую минуту.

Саймон все делал неумело, и это получалось у него по-настоящему хорошо.

Он был слишком глуп, чтобы прослыть по-настоящему жестоким, и слишком ленив, чтобы быть действительно злобным.

Но магия имеет привычку прятаться, словно грабли в траве.

Интуитивно мальчишки осознавали, что неотъемлемое право каждого брата нежно мучить свою младшую сестричку заканчивается у ствола этой яблони.

Эскарина ударилась в слезы. Кузнец, злой и сконфуженный своим поведением, поднялся из-за стола и, громко топая, удалился в кузницу.
Оттуда донесся громкий треск, за которым последовал глухой удар.
Кузнеца нашли лежащим на полу без сознания. Впоследствии он утверждал, что ударился лбом о притолоку. Правда, роста он был невысокого и раньше без труда проходил в дверь… Во всяком случае, к смазанному пятну, мелькнувшему в самом темном углу кузницы, случившееся не имело никакого отношения – так очень хотелось думать кузнецу.
Каким-то образом эти события наложили отпечаток на весь день, который стал днем битой посуды, днем, когда все мешались друг у друга под ногами и раздражались без причины.

Драм Биллет почесал кошку за ухом и задумался о своей жизни. Она была долгой – одно из преимуществ профессии волшебника, – и он натворил много дел, о которых не всегда было приятно вспоминать. Самое время…

Скачать бесплатно книгу «Творцы заклинаний (сборник)» Терри Пратчетт

(Фрагмент)

В формате fb2 : Скачать
В формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :

Творцы заклинаний

Огромная благодарность Нилу Гэйману, одолжившему нам последний сохранившийся экземпляр «Liber Paginarum Fulvarum», и большой привет всем ребятам из Воскресного клуба поклонников Г.Ф. Лавкрафта.

С самого начала мне хотелось бы расставить все точки над i. Эта книга не «с приветом». «С приветом» бывают только тупоголовые рыжие девицы в комедиях пятидесятых годов.
Но она и не «с приколом».
Эта книга про волшебство, про то, куда оно девается и – что, наверное, куда важнее – откуда берется. Хотя данный манускрипт не претендует на то, чтобы ответить на какой-либо из этих вопросов.
Тем не менее он, вероятно, поможет объяснить, почему Гэндальф никогда не женился и почему Мерлин был мужчиной. Видите ли, эта книга также касается вопросов пола – не того, деревянного, паркетного или земляного, – а мужского и женского. Поэтому герои могут в любой момент выйти из-под контроля автора. Это случается.
Но прежде всего эта книга про мир. Вот он приближается. Смотрите внимательно, спецэффекты обошлись недешево.
Слышится звук контрабаса. Глубокая, вибрирующая нота, намекающая на то, что в любую секунду может вступить духовая секция, насыщая космос фанфарами. Сцена представляет собой черноту космического пространства, в которой мерцает несколько звезд, похожих на перхоть на плечах Создателя.
Потом откуда-то сверху появляется она (или он), огромнее, чем самый огромный, самый мерзко ощетинившийся пушками звездный крейсер, рожденный воображением режиссера-космотолога. Это черепаха, черепаха в десять тысяч миль длиной. Это Великий А"Туин, одна из редких космических рептилий, обитающих во Вселенной, где вещи меньше всего похожи на то, какими они должны быть, а скорее выглядят такими, какими люди их себе представляют. Великий А"Туин несет на своем изрытом метеоритными кратерами панцире четырех гигантских слонов, которые держат на исполинских плечах громадный круг Плоского мира.
Камера отъезжает, и в поле зрения появляется весь Диск, освещенный крошечным, вращающимся вокруг него солнцем. Здесь присутствуют континенты, архипелаги, моря, пустыни, горные цепи и даже малюсенький центральный ледниковый покров. Обитателям этого мирка глубоко чужды теории о том, что земля обязана иметь форму шара. Их мир, обрамленный океаном, который вечно низвергается в пространство одним гигантским водопадом, – круглый и плоский, как геологическая пицца, хотя и без анчоусов.
Подобный мир, существующий только потому, что и у богов есть чувство юмора, просто обязан быть местом магическим. И разделенным по половым признакам.
Он шел сквозь грозу, и в нем сразу можно было признать волшебника – отчасти по длинному плащу и резному посоху, но главным образом – по дождевым каплям, которые останавливались в нескольких футах над его головой и превращались в пар.
Это был край суровых гроз, верховья Овцепикских гор, край зазубренных пиков, густых лесов и маленьких речных долин, настолько глубоких, что не успевал дневной свет добраться до дна, как ему пора было возвращаться обратно. Растрепанные клочья тумана льнули к менее высоким утесам, виднеющимся над горной тропой, по которой, скользя и оступаясь, брел волшебник. Несколько коз наблюдали за ним глазками-щелочками, в которых светился легкий интерес. Чтобы заинтересовать коз, много не нужно.
Периодически волшебник останавливался и подбрасывал тяжелый посох в воздух. Посох, приземляясь, всегда указывал в одну и ту же сторону. Хозяин со вздохом поднимал его и, хлюпая по грязи, брел дальше. Гроза, рокоча и ворча, обходила холмы на ногах-молниях. Волшебник скрылся за поворотом, и козы снова принялись щипать мокрую траву.
Но что-то заставило их оторваться от этого занятия. Козьи глаза расширились, ноздри раздулись. Хотя на тропе ничего не было. Но козы все равно провожали взглядами это «ничего», пока оно не скрылось из виду.
В узкой долине, зажатой между крутыми лесистыми склонами, примостилась деревушка, совсем крошечная, которую ни в жизнь не найдешь на карте гор. Едва заметная на карте самой деревни.
По сути, это было одно из тех мест, которые существуют только для того, чтобы люди могли происходить оттуда родом. Вселенная просто усыпана такими местечками – укромными деревушками, открытыми всем ветрам городками под бескрайним небом, одинокими хижинами в промозглых горах. Согласно истории, в этих невероятно заурядных местах обычно берет начало нечто необычайное. Зачастую об этом свидетельствует лишь маленькая табличка, сообщающая, что, вопреки всякой гинекологической вероятности, именно в этом домишке и в этой комнатке (поднимите глаза, вон то окно) родился кто-то очень знаменитый.
Когда волшебник пересек узкий мосток над вздувшимся ручьем и направился к деревенской кузнице, между домами клубился туман. Впрочем, эти два факта не имеют между собой ничего общего. Туман клубился бы в любом случае: это был опытный туман, который возвел умение клубиться в ранг высокого искусства.
В кузнице, разумеется, было полно народу. Кузница – это единственное место, где наверняка можно согреться и перекинуться с кем-нибудь словцом. Несколько жителей деревни сидели, развалясь в теплом полумраке, однако появление волшебника заставило их выжидающе выпрямиться. С незначительным успехом они попытались принять умный вид.
Кузнец не счел нужным проявлять подобное подобострастие. Он кивнул волшебнику, но это было приветствие равного равному. Любой мало-мальски сведущий кузнец может претендовать на нечто большее, чем просто шапочное знакомство с магией, хотя некоторые просто тешат себя.
Волшебник поклонился. Спавшая у горна белая кошка проснулась и окинула его внимательным взглядом.
– Как называется эта деревня, почтенный? – осведомился волшебник.
– Дурной Зад, – пожав плечами, ответил Кузнец.
– Дурной …?
– Зад, – повторил кузнец.
«Ну давай, давай,– хорохорился его вид. – Попробуй только опустить по этому поводу какую-нибудь шуточку». Волшебник обдумал доведенную до его сведения информацию.
– Видать, за этим названием скрывается какая-то история, которую, сложись иначе обстоятельства, я бы с удовольствием выслушал, – сказал он наконец. – Но я хотел бы поговорить с тобой о твоем сыне.
– О котором? – поинтересовался кузнец, и его приспешники подобострастно захихикали.
Волшебник улыбнулся.
– У тебя ведь семь сыновей… А ты сам был восьмым сыном.
Лицо кузнеца застыло. Он повернулся к остальным.
– Так, дождь почти закончился. Чешите все отсюда. Мне и… – вопросительно приподняв брови, он посмотрел на волшебника.
– Драм Биллет, – представился тот.
– Мне и господину Биллету надо перекинуться парой слов.
Он неопределенно махнул молотом, и присутствующие, оглядываясь через плечо – вдруг волшебник отколет что-нибудь напоследок, – один за другим разошлись.
Кузнец вынул из-под лавки пару табуретов, вытащил из стоящего рядом с бочкой воды буфета бутылку и налил в два маленьких стаканчика какую-то прозрачную жидкость. Волшебник и кузнец сидели и смотрели на дождь. Над мостом стелился туман.
– Я знаю, какого сына ты имеешь в виду, – сказал вдруг кузнец. – Старая матушка сейчас наверху, у моей жены. Восьмой сын восьмого сына. Мне приходило это в голову, но, честно говоря, я как-то не обольщался. Ну-ну. Волшебник в семье, а?
– Быстро соображаешь, – буркнул Биллет.
Белая кошка соскочила со своей лежанки, неторопливо пересекла кузницу, вспрыгнула ему на колени и свернулась в клубок. Тонкие пальцы волшебника начали рассеянно поглаживать ей спинку.
– Ну-ну, – повторил кузнец. – Волшебник в Дурном Заду, а?
– Возможно, возможно, – ответил Биллет. – Но сначала ему придется закончить Университет. И очень может быть, что дела у него пойдут успешно.
Кузнец рассмотрел это предположение со всех сторон и решил, что оно ему очень нравится. Вдруг его словно осенило.
– Погоди-ка! – воскликнул он. – Помню, отец некогда рассказывал мне… Волшебник, знающий, что смерть его близка, может вроде как передать свое, ну, вроде как волшебство вроде как преемнику, верно?
– Верно, – согласился волшебник. – Правда, мне никогда не удавалось изложить это в столь краткой форме.
– Значит, ты вроде как скоро умрешь?
– О да.
Пальцы волшебника пощекотали кошку за ухом, и та замурлыкала. На лице кузнеца отразилось смущение.
– Когда?
Волшебник поразмыслил секунду.
– Минут шесть.
– О-о.
– Не волнуйся, – сказал волшебник. – По правде говоря, я жду этого с нетерпением. Я слышал, это совершенно не больно.
Кузнец обдумал его слова.
– И кто тебе такое сказал? – изрек он наконец.
Биллет сделал вид, что погрузился в свои мысли. Он смотрел на мост, пытаясь разглядеть в тумане красноречивое завихрение.
– Слушай, – окликнул его кузнец. – Ты бы лучше объяснил мне, как правильно воспитывать волшебника. Видишь ли, в наших краях волшебников отродясь не бывало и…
– Все уладится само собой, – любезно заверил его Биллет. – Магия привела меня к тебе, она же позаботится обо всем остальном. Так оно обычно бывает. Кажется, я слышал крик?
Кузнец поднял глаза к потолку. Сквозь шум дождя до них донеслись звуки, издаваемые парой новеньких, работающих на полную мощность легких.
Волшебник улыбнулся.
– Пусть его принесут сюда.
Кошка у него на коленях уселась и заинтересованно уставилась на широкую дверь кузницы, а потом, когда кузнец подошел к лестнице и окликнул тех, кто был наверху, соскочила на пол и неторопливо удалилась в противоположный угол, мурлыча как ленточная пила.
По ступенькам спустилась высокая худая женщина, держащая в руках нечто, завернутое в одеяло. Кузнец торопливо повел ее к волшебнику.
– Но… – запротестовала она.
– Это очень важно, – напыщенно перебил ее кузнец. – Что нам делать теперь, господин?
Волшебник поднял свой посох. Посох достигал в высоту человеческого роста и был толщиной с Биллетово запястье. А еще его покрывала резьба, которая (кузнец аж моргнул) менялась прямо на глазах, будто не хотела, чтобы посторонние видели, что именно она изображает.
– Ребенок должен взять его в руку, – сказал Драм Биллет.
Кузнец кивнул, покопался в складках одеяла и, отыскав там маленький розовый кулачок, осторожно направил его к посоху. Крошечные пальчики крепко обхватили отполированное дерево.
– Но… – вмешалась повитуха.
– Все в порядке, матушка, я знаю что делаю. Она ведьма, господин, не обращай на нее внимания. Так, что теперь?
Волшебник не ответил.
– Что нам делать те…
Кузнец, осекшись, наклонился и вгляделся в лицо старого волшебника. Биллет улыбался, но одним богам было ведомо, что показалось ему таким забавным.
Кузнец сунул ребенка лихорадочно мечущейся женщине, как можно более уважительно разогнул тонкие бледные пальчики и высвободил посох.
Посох был странно маслянистым на ощупь, словно статическое электричество. Само дерево казалось почти черным, но резьба светлыми пятнами выделялась на нем и резала глаз, стоило попробовать к ней присмотреться.
– Ну что, доволен собой? – спросила повитуха.
– А? О да. По правде говоря, да. А что?
Она откинула складку одеяла. Кузнец взглянул вниз и сглотнул.
– Нет. Он же сказал…
– А что ОН мог об этом знать? – презрительно хмыкнула матушка.
– Но он же сказал, что родится сын!
– По мне так это не похоже на сына, приятель.
Кузнец тяжело хлопнулся на свой табурет и обхватил голову руками.
– Что же я натворил?! – простонал он.
– Ты подарил миру первую женщину-волшебника, – отозвалась повитуха. – А сто это у нас здесь? Сто это за плелесть?
– Чего?
– Я разговаривала с ребенком.
Белая кошка замурлыкала и выгнула спину, словно ласкаясь к старому другу. Самое странное, никого рядом с ней не было.
«Какой же я дурак, – произнес чей-то голос, но слова эти не мог услышать ни один смертный. – Я думал, магия сама знает что делать».
– ВОЗМОЖНО, ТАК ОНО И ЕСТЬ.
«О, если бы я мог что-нибудь изменить…»
– НАЗАД ХОДУ НЕТ. НАЗАД ХОДУ НЕТ, – прогудел глубокий, тяжелый голос, похожий на грохот закрывающихся дверей склепа.
Струйка небытия, которая некогда была Драмом Биллетом, задумалась.
«Но у нее будет куча проблем».
– НАСКОЛЬКО МНЕ ИЗВЕСТНО, В ЭТОМ И ЗАКЛЮЧАЕТСЯ СМЫСЛ ЖИЗНИ. ХОТЯ МНЕ ОТКУДА ЗНАТЬ?
«А как насчет реинкарнации?»
Смерть поколебался (не стоит забывать, что на Диске Смерть – мужского рода).
– ПОВЕРЬ МНЕ, ТЕБЕ ЭТО НЕ ПОНРАВИТСЯ.
«Я слышал, некоторые люди только этим и занимаются».
– ЗДЕСЬ ТРЕБУЕТСЯ ПОДГОТОВКА. НУЖНО НАЧАТЬ С НИЗШЕГО УРОВНЯ И ПРОДВИГАТЬСЯ ВВЕРХ. ТЫ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ БЫТЬ МУРАВЬЕМ.
«Неужели это так страшно?»
– ЕЩЕ КАК. А С ТВОЕЙ КАРМОЙ Я БЫ И МУРАВЬЕМ НЕ НАДЕЯЛСЯ СТАТЬ.
Ребенка отнесли обратно к матери, а кузнец сидел, безутешно изучая дождь. Драм Биллет почесал кошку за ухом и задумался о своей жизни. Она была долгой – одно из преимуществ профессии волшебника, – и он натворил много дел, о которых ему не всегда было приятно вспоминать. Самое время…
– ЗНАЕШЬ ЛИ, ВРЕМЕНИ У МЕНЯ НЕ ТАК УЖ И МНОГО, – с упреком заметил Смерть.
Волшебник посмотрел на кошку, и только тут до него дошло, насколько странно она выглядит.
Живым невдомек, насколько сложно выглядит мир с точки зрения покойника, потому что смерть, освобождая разум от смирительной рубашки, в которой его держат три измерения, отсекает его также и от Времени, которое есть не что иное, как еще одно измерение. Хотя трущаяся о невидимые ноги Биллета кошка оставалась той же самой кошкой, которую он видел несколькими минутами раньше, она также являлась и крошечным котенком, и толстой, полуслепой старой кошачьей матроной, и всеми промежуточными стадиями. Одновременно. В результате кошка смахивала на белую кошкообразную морковку – описание, которым придется довольствоваться, пока люди не изобретут четырехмерные прилагательные.
Костлявая рука Смерти мягко постучала Биллета по плечу.
– ИДЕМ, СЫН МОЙ.
«Неужели я ничего не могу сделать?»
– ЖИЗНЬ – ДЛЯ ЖИВЫХ. КРОМЕ ТОГО, ТЫ САМ ОТДАЛ ДЕВОЧКЕ СВОЙ ПОСОХ.
«Да. Что есть, того не отнять».
Повитуху звали матушка Ветровоск. Она была ведьмой. В Овцепикских горах этот вид деятельности считался вполне приемлемым занятием, и никто не мог сказать о ведьмах худого слова. Если хотел проснуться утром в том же обличье, в котором лег спать.
Кузнец все еще сидел, хмуро созерцая дождь, когда матушка снова спустилась по лестнице и похлопала его по плечу бородавчатой рукой. Он поднял глаза.
– Что мне теперь делать, матушка?
Как он ни старался, в голосе его невольно прозвучала мольба.
– Куда ты дел волшебника?
– Вынес на улицу и положил в дровяном сарае. Я правильно поступил?
– Пока этого достаточно, – бодро ответила она. – Теперь ты должен сжечь посох.
Они оба обернулись и посмотрели на тяжелый жезл, который кузнец поставил в самый темный угол кузницы. Еще немного – и у них создалось бы впечатление, что посох смотрит на них в ответ.
– Но он же магический, – прошептал кузнец.
– И что с того?
– А он сгорит?
– Никогда не видела дерева, которое бы не горело.
– Мне это кажется неправильным!
Матушка Ветровоск хлопнула створками ведущих в кузницу дверей и сердито повернулась к нему:
– Послушай-ка меня, кузнец Гордо! Женщина-волшебник – это тоже неправильно! Для женщины такая магия не годится, магия волшебников – сплошные книги, звезды и гимметрия. Ей этого ни за что не осилить. Ты вообще слышал о женщинах-волшебниках?
– Но ведьмы-то существуют, – неуверенно отозвался кузнец. – И чародейки тоже.
– Ведьмы – это совсем другое дело, – отрезала матушка Ветровоск. – Это магия, исходящая из земли, а не с неба, и мужчинам ей никогда не овладеть. А о чародейках вообще лучше не говорить. Послушай моего совета, сожги посох, похорони тело и сделай вид, что знать ничего не знаешь.
Кузнец неохотно кивнул, подошел к наковальне и принялся работать мехами. Когда из горна полетели яркие искры, он вернулся за посохом. Кузнецу не удалось сдвинуть его с места.
– Он вроде как прилип!
Кузнец дергал упрямую палку, пока у него на лбу не выступил пот. Палка упорно отказывалась поддаваться его усилиям.
– Дай-ка я попробую, – предложила матушка и потянулась к посоху.
Что-то щелкнуло, и в воздухе запахло каленой жестью.
Кузнец, слегка поскуливая, торопливо бросился к матушке, приземлившейся вверх ногами у противоположной стены.
– Ты не ушиблась?
Она открыла глаза, похожие на гневно сверкающие бриллианты.
– Понятненько. Значит вот ты как, да?
– Как? – переспросил совершенно обалдевший кузнец.
– Помоги мне подняться, болван. И принеси топор.
Ее тон ясно давал понять, что кузнец поступит очень благоразумно, если немедленно послушается. Он разворошил кучу старого хлама в глубине кузницы и извлек старый обоюдоострый топор.
– Отлично. А теперь сними передник.
– Зачем? Что ты задумала? – удивился кузнец, явно утративший контроль над ситуацией.
Матушка раздраженно вздохнула:
– Это кожа, идиот. Я оберну ее вокруг ручки. На одну и ту же уловку я дважды не поймаюсь!
Кузнец кое-как стянул тяжелый кожаный передник и осторожно подал его ведьме. Она обернула топор и сделала пару пробных взмахов. Изрядно смахивающая на паука в свете раскалившейся почти добела наковальни, матушка Ветровоск пересекла кузницу и, торжествующе крякнув, с размаху опустила тяжелое лезвие на середину посоха. Что-то щелкнуло. Что-то вжикнуло, как куропатка. Что-то гулко стукнуло. Наступила тишина.
Кузнец, замерев на месте, медленно поднял руку и коснулся острой стали. Топорище отсутствовало, а сам топор впился в дверь рядом с головой кузнеца, отхватив ему крошечный кусочек уха.
Матушка, которая выглядела слегка размыто из-за того, что удар ее пришелся по абсолютно неподвижному предмету, уставилась на кусок дерева, оставшийся у нее в руках.
– Н-н-н-н-у и л-лад-н-но, – заикаясь выговорила она. – В-в-в т-т-так-к-ком с-сл-лучае…
– Нет, – твердо сказал кузнец, потирая ухо. – Что бы ты ни собиралась предложить – нет. Оставь посох в покое. Я завалю его чем-нибудь. Никто и не заметит. Не трогай его больше. Это обыкновенная палка.
– ПАЛКА?
– Ты можешь придумать что-нибудь получше? Так, чтобы я вообще без головы не остался?
Матушка Ветровоск свирепо смерила глазами посох, который, похоже, полностью игнорировал ее, и призналась:
– Прямо сейчас не могу. Но если ты дашь мне немного времени…
– Хорошо, хорошо. А пока извини, у меня дел невпроворот, всякие незахороненные волшебники, ну и так далее…
Кузнец взял лопату, которая стояла у задней двери, но вдруг, засомневавшись, остановился.
– Матушка…
– Что?
– Ты, случаем, не знаешь, как волшебники предпочитают, чтобы их хоронили?
– Знаю!
– Ну и как?
Матушка Ветровоск задержалась у подножия лестницы.
– С неохотой.
Последний медлительный луч оставил долину, и на деревню мягко опустилась ночь, а в усеянном звездами ночном небе засияла бледная, умытая дождем луна. В темном саду за кузницей периодически раздавались стук лопаты о камень и приглушенные проклятия.
В колыбельке на втором этаже первая женщина-волшебник Плоского мира спала и не видела во сне ничего особенного.
Белая кошка дремала на личной полочке рядом с горном. Единственным звуком, раздающимся в теплой кузнице, было потрескивание углей, остывающих под пеплом.
Посох стоял в углу, где ему и хотелось стоять, окутанный тенями, которые были чуть более черными, чем обычно. Время шло, в чем, собственно, и состояла его основная работа.
В кузнице что-то слабо зазвенело, пронесся порыв воздуха. Какое-то время спустя белая кошка уселась на своей лежанке и принялась с интересом наблюдать за происходящим.
Наступил рассвет. Здесь, в Овцепикских горах, рассветы выглядят очень впечатляюще, особенно если гроза очистит воздух. Из долины, занимаемой Дурным Задом, открывался вид на менее высокие горы и предгорья, озаряемые ранним утренним светом, который медленно лился по их склонам (потому что в мощном магическом поле Диска свет никогда никуда не спешит) пурпурными и оранжевыми красками. Дальше расстилались обширные равнины, все еще утопающие в тени. Еще дальше изредка поблескивало море. По сути дела, отсюда можно было увидеть весь Плоский мир до самого Края.
Причем это не поэтический образ, а простой и непреложный факт, поскольку Диск имеет плоскую поверхность. Более того, всем известно, что передвигается Плоский мир на спинах четырех слонов, которые, в свою очередь, стоят на панцире А"Туина, Великой Небесной Черепахи.
Внизу, в долине, Дурной Зад начинает просыпаться. Кузнец только что зашел в кузницу и с удивлением обнаружил, что в ней царит порядок, коего не наблюдалось здесь ни разу за последние сто лет. Все инструменты лежат на своих местах, пол подметен, а горн подготовлен к тому, чтобы разжечь в нем огонь. Кузнец сидит на наковальне, которая оказалась передвинутой в другой конец кузницы, смотрит на посох и пытается думать.
В течение семи лет не происходило ничего важного, если не считать того, что одна из яблонь в саду кузнеца заметно обогнала в росте своих сестриц. На нее частенько лазила маленькая девочка с каштановыми волосами, дыркой между передними зубами и чертами лица, которые обещали стать если не красивыми, то, по крайней мере, интересными.
Ее назвали Эскариной – без всяких на то особых причин, просто ее родной матери нравилось, как звучит это имя. Хотя матушка Ветровоск не переставала внимательно присматриваться к девочке, ей так и не удалось обнаружить никаких признаков магии. Ну да, Эскарина, в отличие от обычных маленьких девочек, проводила гораздо больше времени, лазая по деревьям и носясь с воплями по двору, но девочке, четверо старших братьев которой до сих пор живут дома, можно многое простить. Так что ведьма постепенно успокоилась и начала думать, что магия все-таки не привилась. Но магия имеет привычку затаиваться, словно грабли в траве.
Снова наступила зима, которая на этот раз выдалась суровой. Облака, точно большие толстые бараны, висели над Овцепикскими горами, заполняя лощины снегом и превращая леса в безмолвные мрачные пещеры. Перевалы завалило, и следующий караван ожидался только весной. Дурной Зад превратился в маленький островок тепла и света.
– Я беспокоюсь за матушку Ветровоск, – как-то раз за завтраком сказала мать Эскарины. – Что-то в последнее время ее не видать.
Кузнец мрачно посмотрел на жену поверх ложки с овсяной кашей.
– А я и не жалуюсь. У нее…
– Слишком длинный нос, – вставила Эск.
Родители уставились на девочку свирепыми взглядами.
– У тебя нет никаких оснований для подобных обвинений, – строго заявила мать.
– Но папа говорил, что она вечно сует свой…
– Эскарина!
– Но он…
– Я сказала…
– Да, но он действительно говорил, что у нее…
Кузнец дотянулся до дочери и шлепнул ее по попе. Шлепок вышел не очень сильным, но кузнец все равно пожалел о содеянном. Мальчишкам доставалось и от его ладони, и – когда они того заслуживали – от его ремня. Однако беда с дочерью заключалась не в обычном непослушании, а в досадной привычке продолжать спор, когда его давно следовало закончить. Это всегда приводило кузнеца в смятение.
Эскарина ударилась в слезы. Кузнец, злой и сконфуженный своим поведением, поднялся из-за стола и, громко топая, удалился в кузницу. Оттуда донесся громкий треск, за которым последовал глухой удар.
Кузнеца нашли лежащим на полу без сознания. Впоследствии он утверждал, что ударился лбом о притолоку. Правда, роста он был невысокого и раньше без труда проходил в дверь… Во всяком случае, по его мнению, к смазанному пятну, мелькнувшему в самом темном углу кузницы, случившееся не имело никакого отношения.
Каким-то образом эти события наложили отпечаток на весь день, который стал днем битой посуды, днем, когда все мешались друг у друга под ногами и раздражались без причины. Мать Эскарины разбила кувшин, который принадлежал еще ее бабке, а на чердаке заплесневел целый ящик яблок. Горн в кузнице заупрямился и наотрез отказывался разгораться. Джаймс, старший сын, поскользнулся на раскатанном льду на дороге и вывихнул руку. Белая кошка или, возможно, кто-то из ее потомков – кошки вели свою собственную уединенную и сложную жизнь на сеновале рядом с кузницей – ни с того ни с сего залезла в дымоход и наотрез отказалась спускаться вниз. Даже небо, нависающее над деревней, стало похоже на старый матрац, а воздух, несмотря на свежевыпавший снег, казался каким-то спертым.
Истерзанные нервы, скука и дурное настроение заставляли атмосферу гудеть, словно перед грозой.
– Ну ладно! Все. С меня хватит! – выкрикнула мать Эскарины. – Церн, возьми Гальту и Эск, проведайте-ка вы матушку… А где Эск?
Два младших брата, затеявшие под столом лишенную всякого энтузиазма драку, подняли головы.
– Она ушла в сад, – сообщил Гальта. – Снова.
– Ну так приведи ее – и отправляйтесь.
– Но там холодно!
– И снег вот-вот пойдет!
– До дома матушки всего одна миля, и дорога расчищена. Кроме того, кому это так не терпелось выскочить на улицу, когда впервые пошел снег? Марш отсюда, и не возвращайтесь, пока у вас не исправится настроение.

Сложно оценивать книгу, являясь фанатом цикла. Часто автор приберегает множество мелочей, так называемых «плюшек для своих», тем самым ориентируя энную часть сериала в первую очередь лишь вернейшим фанатам. С одной стороны, фанаты радуются и получают удовольствие. С другой, вне узконаправленного фэндома такие книги обычно не воспринимаются.

К счастью, большинство произведений Пратчетта о Плоском мире (состоящим на данный момент из около сорока томов), помимо этого «фанатского» направления имеют и второе дно, превращающее его книги из местечковых событий в шедевры современной сатиры.

В предыдущей тираде ключевое слово - «большинство». Роман «Творцы заклинаний» - одно из самых плоских и, простите, скучных произведений о Плоскомирье. Самое интересное, что и фанатам он показан в первую очередь в ознакомительных целях.

Во-первых, хрестоматийный образ матушки Ветровоск, одного из самых любимых читателями персонажей Пратчетта, раскрыт в невероятно странном ключе. Мало того, что Ланкрская ведьма не похожа на себя из последующих томов серии, она даже живет не в Ланкре! Во-вторых, «Творцы заклинаний» - один из первых романов о Плоском мире. Таким образом, еще не сложилась своеобразная мифология этой реальности, не появились и не получили развития знаковые образы, Боги и Герои мира на спинах четырех слонов. Даже Анк-Морпорк какой-то...благопристойный. Самое обидное: нет столь привычных именно для этого цикла нянюшки Ягг с неповторимой песенкой про ежика и её неверного кота Грибо. В общем, «плюшки для своих» еще не изобретены.

Для человека, не знакомого с творчеством сэра Теренса, начинать чтение романов о Плоском мире с этой книги и вовсе не стоит. В нем нет второго, смыслового дна, нет какой-то общей идеи, присущей более поздним работам мастера. В итоге алчущие получить пищу для сердца и ума в равной мере останутся разочарованными.

Все так плохо? Не совсем. Роман прежде всего забавный. Да, над этими шутками хохотать во весь голос не получится и горькую саркастическую ухмылку они вызвать тоже не в состоянии. Однако порция хорошего настроение гарантированна. милые, приятные, хотя несколько однообразные гэги спасают роман.

Итог: И все же от Терри Пратчетта мы вправе ожидать много большего. Идея написать роман о феминизме в Плоском мире сама по себе очень заманчива, но конфетка в итоге не получилась. Читать стоит прежде всего фанатам автора, одолевшим все остальные (или хотя бы большинство) тома серии. Ведь переводят книги Мастера со скоростью черепахи. Сухопутной. С четырьмя слонами и Диском на спине.

Оценка: 6

Честно говоря, примерно с пол-книги привыкал к этому новому Пратчетту. И только потом смог расслабиться и получить удовольствие.

Почему привыкал? В «Ринсвинде», если припомните, была оголтелая пародия на все подряд - варвары там оказывались дряхлыми стариками, волшебники не могли сотворить даже простейшего заклинания, а боги играли в странные игры с миром, подчас страшно мухлуя.

Того же я ждал и от «Творцов», но зря. Пародия здесь уже не основная прима, для которой сюжет и все прочее - не более чем декорация. Нет, все куда серьезней. Юмор, конечно, присутствует (это же Пратчетт), но уже далеко не всегда правит балом. Впервые в классификаторе жанров я поставил галочку в пункт «science fantasy». Ибо это там прежде всего - принципы работы магии в Плоском мире. Вокруг этого строится сюжет и на этом поле идет игра. А то, что человек, писавший правила этой игры обладает знатным чувством юмора, идет только на пользу.

Не сразу я проникся этим романом, но когда уже он начал цеплять, оторваться было невозможно...

Оценка: 8

А вы когда-нибудь задумывались, как действует магия? Откуда берется эта невероятная сила, чтобы творить удивительные, непредставимые вещи, когда из ничего - из воздуха, воды, земли, огня и игры разума вдруг возникает НЕЧТО? Ну, хотя бы, невероятный Плоский мир, который плывет через Вселенную на спинах слонов и Великой Черепахи.

Вы когда-нибудь задумывались, какие усилия необходимо приложить, чтобы создать самое простенькое заклинание? И что все эти шляпы, посохи, мантии - не дань какой-то чудной моде, а необходимые атрибуты ремесла, без которых ничего бы не получилось?

Вот взять хотя бы черную остроконечную шляпу самой обычной ведьмы. Что в ней такого: шляпа, как шляпа, а вот увидишь - сразу проникнешься невольным уважением и поймешь, что ведьмино волшебство - это нечто особенное, совсем не такое, как у волшебников с их посохами и мантиями. Шляпа эта - как генеральские погоны или королевская корона - сразу говорят о возможностях своего владельца повлиять на твою маленькую жизнь. Это такой символ, устанавливающий двустороннюю связь между владельцем и простым смертным: каждый подпитывает своей верой веру другого. И вот чудо - из этой веры и возникает Магия! Вот так хитро и работает все это волшебство Плоского мира. По крайней мере, так считает маманя Ветровоск, а ей, как Вы понимаете, стоит доверять.

Ах, да, есть еще одна вещь. Великая вещь- традиция, прочная, устойчивая, неизменная. Но, как не крути, даже в Плоском мире рано или поздно наступают новые времена, когда рушатся все запреты. И вот уже волшебник и ведьма объединяют усилия по спасению Плоского мира от страшной опасности и появляется первая девушка-волшебница, претендующая на то, что раньше дозволялось только мужчинам.

Сказка о магии или очередная мудрая история от сэра Пратчетта? Исключительная добрая история о взаимоотношениях людей, доверии и взаимопомощи, поданная с мягким, ненавязчивым юмором. Здесь практически нет привычных уже пародий и насмешек над нашей с Вами действительностью, зато есть очень хорошая и жизнеутверждающая идея. О том, что надо не оглядываться на традиции и обычаи, а всем - мужчинам и женщинам - просто научиться понимать и уважать друг друга. И тогда в мире появится самая настоящая Магия, Магия Любви и Созидания.

Оценка: 8

А мне «Творцы заклинаний» понравились. И вполне можно обойтись без комментариев и развернутого обоснования. В самом деле, ну какой смысл в очередной раз повторять, что это первая книга подцикла «Ведьмы». ПЕРВАЯ книга, а потому в ней еще не вырисовались характеры героев, не устаканилась обстановка, не выкристаллизовались традиции и не отточен стиль. Знатокам и любителям Пратчетта она покажется «неправильной», потому что в ней многое непривычно. В ней непривычные волшебники Незримого Университета, в высшей степени непривычная матушка Ветровоск, странная госпожа Герпес, неожиданный Анк-Морпорк и еще куча «иного», «неправильного», «непривычного», «не-пратчеттовского». А все потому, что эта книга чуточку нарушает изложенную в ней же головологию:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Ну ладно, сказала матушка, устраиваясь поудобнее. - Помнишь ту шляпу, что висит на крючке у двери? Пойди принеси её.

Эск послушно прошла в домик и сняла с крючка матушкину шляпу, которая была высокой, остроконечной и, разумеется, черной. Матушка перевернула шляпу и внимательно осмотрела её.

Внутри этой шляпы, - торжественно объявила она, - скрыт один из секретов ведьмовства. Что ты можешь сказать об этой шляпе?

Эск заглянула в шляпу. Она увидела проволочный каркас, пару шпилек. И всё. Шляпа ничем не выделялась, если не считать того, что другой такой в деревне не было. Но это не делало её магической. Это была типичная ведьмовская шляпа. Матушка всегда надевала её, направляясь в деревню. И просторный черный плащ, который уж точно не был магическим, потому что большую часть зимы служил покрывалом для коз. В мозгу у Эск начал вырисовываться ответ, и ответ этот ей очень не понравился.

Кажется, я догадалась, - произнесла Эск.

Выкладывай.

Секрет состоит вроде как из двух частей.

Это ведьмовская шляпа, потому что ты её носишь. Но ты - ведьма, потому что носишь эту шляпу. Гм-м.

И...- подбодрила матушка.

И, увидев тебя в шляпе и плаще, люди сразу понимают, что ты ведьма. Поэтому твоя магия действует, - закончила Эск.

Правильно, - похвалила её матушка. - Это называется головология.

Так что читателям, которые еще не подсели на «Плоский мир» Пратчетта, вполне можно начинать чтение романов про ведьм с этой книги. Тогда и впечатление от неё будет более объективное. Мне так кажется. В самом деле, разве можно не отметить:

Легкий и ненавязчивый юмор,

Органично поданные идеи, которые многие читатели оценили как «философствования», но которые вполне естественно вплетаются в повествование и приятно насыщают его,

Забавные приключения и превращения,

Потрясающую легкость изложения (за это дополнительное спасибо - переводчикам!).

Упс... Все-таки не удержался от развернутого обоснования. Зато и у себя в голове разложил эту книгу по полочкам:)

Ризюмэ: четайти и наслаждайтися (с) матушка Ветровоск

Оценка: 9

После прочтения данной книги, в мозгу назойливо засела мысль: «А хорошо, что Пратчетта я начал не с этой книги...»

В чем данная книга проигрывает последующим произведения автора? Практически во всем. В чем ее приемущество? В простоте. Если хотите, перед вами предстает эдакая добрая сказка для любого возраста: небольшая, легкая для восприятия, абсолютно не напрягающая, мелодичная и веселая. Всем бы книгам такими быть, но беда в том, что с Пратчеттом я познакомился по другим произведениям, и планка уровня его мастерства была задрана неимоверно. Понимаю, что сужу предвзято, имея за плечами более двух десятков прочитанных книг автора, но от своих ощущений, как ни крути, не отделаешься.

Пораскинув мозгами, решил не судить строго. Для Пратчетта «позднего» книга слабовата, но, если отрешиться от уже прочитанных его книг, не припомню, чтобы какая-нибудь другая книга в подобном антураже настолько плавно и хорошо «шла» для меня. За универсальность и общий талант - мои апплодисменты.

Оценка: 7

Ну что ж... Прочитана одна из первых по дате написания книг о Плоском мире. Впечатления о романе двоякие: с одной стороны, это все же Пратчетт, но не 100-процентный (это с другой стороны), стиль автора и герои книги мне очень понравились, но вот полной картины мира я не ощутил. Немного картонно получилось. И сюжет порою неимоверно провисает. Да и сама идея книги слабовата, концовка даже разочаровала. Несомненно, все данные минусы можно списать на раннее творчество Пратчетта, что я и сделаю. Все таки Пратчетт один из моих любимых писателей, и даже в этой книге есть оазисы иронии, порой самоиронии, есть моменты которые заставляют смеяться. Причем, этот смех не совсем обычен, он... как бы его правильно назвать? «Внутренний» - наиболее близкое определение. В этом весь Пратчетт...

Оценка: 6

Мне очень понравилась следущая книга серии - «Вещие Сестрички», а эта наоборот почти не отбила желение читать цикл Ведьмы.

Тонкого юмора очень мало,доброты и справедливости которая есть в Цвете Волшебства и Вещих Сестричках нет - а есть предсказуемый сюжет и главные герои которые без всяких усилий «одним только взмахом пальцев» расправляются почти с любым врагом а так же наводят страшные беды с помощью магии на почти ни в чем неповинных людей - если те только посмеют не так посмотреть на главных героев.

В книге много зла,нет справедливости и интриги, главные герои слишком сильны а их противники и случайные персонажи слишком слабы

А некоторые сцены вообще очень смахивают на пропаганду педофилии - т.е намикается на брачный союз 7+ летней Эск со взрослым парнем которому далеко за 18

Подлые и высокомерные персонажи здесь вохваляются и героизуруются (Я не имею ввиду под ними Эск и Матушку) а простые невинные люди наоборот поливаются грязью и насмешками. Вообщем далеко не самая лучшая книга Пратчетта

Оценка: 2

Прочитала. Посмеялась. А больше добавить-то и нечего. Это уже третье прочитанное произведение Пратчетта, и оно все так же не прояснило мне ситуацию: почему все вокруг пищат от восторга? Лично у меня сложилось впечатление, что автор пишет исключительно ради самолюбования. Да, гордиться есть чем, слова он складывает гладко. Но ради чего?

Сюжет прост до неприличия. Девочка случайно стала волшебницей, попала в обучение к деревенской знахарке, потом отправилась в Университет, разрулила там сложную ситуацию и всех спасла, ура. Что здесь такого замечательного и гениального? Вот Волшебник Земноморья, с которого слизан сюжет, гениален. А это… Но может быть это пародия? Так что высмеивается? Штампы, свойственные подобной тематике? Слишком натянуто. Чем это точно является, так это комедией положений. Но тут возникает вопрос, насколько уместен этот ситуативный юмор. Ведь события происходят довольно серьезные, но все подается через какие-то хиханьки-хаханьки, и все персонажи ведут себя как психи в дурдоме. Идейного наполнения тоже особого не заметила. Ведь для произведения такого объема, обсасывания одной неоригинальной мысли, насчет равенства мужчин и женщин, маловато. Из множества персонажей, кроме матушки Ветровоск и «глаза-как-сырое-яйцо» Саймона, зацепиться не за кого.

В итоге, делаю для себя вывод: в меру смешная развлекательная пустышка, написанная отличным языком. Для одноразового прочтения. Впрочем, знакомство с творчеством Пратчетта продолжу, в надежде понять-таки его прелесть.

Оценка: 6

Я начала знакомство с Пратчеттом именно с этой книги - по чистой случайности купила именно ее (еще не имея понятия о том, что она запускает целый цикл). О покупке, равно как и прочтении, не жалею. Хоть в некоторым местах наворочено рассуждений типа «а это не просто мир, это необычный мир», за живое задел юмор - и понеслась любовь к творчеству этого писателя.

Коснусь героев. Точнее, героинь. Девочка, которая обладает магическими способностями, меня почему-то не заинтересовала. А вот персонаж матушки Ветровоск покорил. Возможно, именно на фоне этого колоритного действующего лица персона девочки как-то затерялась. Путешествие этой парочки в Анк-Морпорк и пребывание в нем до посещения Университета вызывало неудержимый смех. А вот отстаивание матушкой и ее спутницей прав на владение магическим талантом – нет. Тут как будто зарыто что-то слишком серьезное (вроде ущемления прав женщин).

Финал немного разочаровал. Уже прочитав последующие книги цикла, я поняла, что он не оставил никакого следа в моей памяти. На мой взгляд, это не есть хорошо.

Оценка: 8

Когда я была намного-намного моложе, чем сейчас, я приходила в восторг от книг о Томе Сойере, и их заглавный герой казался мне необыкновенно привлекательным. Но уже около четверти века прошло, как меня перестали приводить в восторг детские непослушание, дерзость и неблагодарность. Собственно, с тех пор, как перестала быть ребенком и завела своего, моя склонность прощать детям все на свете под лозунгом «это же ребенок» сгинула, как таковая. Уж и налеталась я за ребенком на метле! Куда там матушке Ветровоск! Да и Том Сойер по сравнению с этой Эск – просто чудо тактичности и любви по отношению к тетушке. Главная героиня Пратчетта вообще не думает, какому риску подвергает жизнь наставницы, и сколько та из-за нее пережила. Нет, там даже «прости, пожалуйста» отсутствует. Собственно, это заставило меня понизить оценку на балл.

Ну и конец слегка скомканный получился. С другой стороны, много очень умных мыслей, особенно про сознание животных. Сюжетные повороты местами весьма увлекательны, местами вяловаты. По сравнению с великолепным циклом о страже начало цикла о ведьмах как-то разочаровало. Возможно, еще вернусь к нему, но пока отложу.

Оценка: 8

Перевод названия, к сожалению, утратил игру слов. Equal Rites это созвучно Equal Rights, равные права - главная героиня становится единственной женщиной-волшебницей. Роман на гендерную тему, а появившийся в нем персонаж оказался настолько опережающим свое время, что в следующий раз Пратчетт вспоминает о ней лишь в «Стража! Стража!», причем и там Эскарина играет совершенно особую роль, подвластные ей силы не сводимы ни к мужскому волшебству, ни к женскому ведовству.

Эскарина - это не просто феминистка, как написано в аннотации. Она скорее андрогин, гендерквир и ведьма со страпоном - поначалу ее магическая сила неразрывно связана с продолговатым рукотворным предметом, который олицетворяет мужскую силу. Такого в Плоском Мире не было до тех пор, пока престарелый волшебник не отдал свой посох ребенку, чей пол он проверить не удосужился. И отношения Эскарины с окружающим ее обществом, конечно, строятся с нуля - никто не знает, как обращаться с ней и сама она тоже ищет, куда бы ей податься. Потому что ведьмовства явно мало, а волшебники видеть у себя женщину не хотят.

Это роман про новые пути. Новый тип магии, новые порядки в Незримом университете, новые гендерные модели. Параллели с XX столетием считываются вплоть до содержания магических концепций - за выкладками юного гения теоретического волшебства скрывается отсылка к современной физике с концепцией мультвселенной (справедливости ради - сия интерпретация квантовой механики весьма спорна, но, тем не менее). И за эти параллели в сочетании с фирменным юмором - безусловная десятка.

Оценка: 10

Вот и я, начав читать, полагал, что это будет примерно то, что изложено в аннотации - феминистически окрашенная история непримиримой борьбы за право девочек быть мальчиками. Ну, то есть, волшебниками, конечно. Но, как оказалось, Терри Пратчетт способен предложить нечто гораздо лучшее. При этом, собственно, первые примерно четыре пятых романа рассказывают именно о том, чего проницательный читатель ожидает чуть ли не с первых страниц. Это действительно история о многотрудной (но не так чтобы слишком) и полной невзгод и опасностей (но вовсе не чрезмерно полной) жизни девочки, которой по наследству от умирающего волшебника досталась та разновидность магии, что в Плоском мире считается изначально мужской. Изложено это все довольно мило, местами забавно и в меру (очень-очень в меру) увлекательно. Читаешь и понимаешь, что что-то подобное ты читал уже если не сотни, то десятки раз. О глупых предрассудках, и том, как печально, когда общество отторгает тебя и не хочет ни в грош ставить твои цели, желания и мечты просто потому что ты женщина (чернокожий, гомосексуалист, слишком любишь сладкое - нужное подчеркнуть). И несмотря на писательское мастерство Пратчетта всё это смотрится суконно, потому что таково оно и есть. А потом случается финал истории и ты с удивлением замечаешь, как акценты смещаются и все эти «равные права» вдруг оказываются не очень-то и важными, борьба за них не такой уж и нужной, и книга оказывается вроде как бы и не об этом. А о чем же? Ну, наверное, о жизни. О том, что любые перемены происходят тогда, когда общество уже готово их принять, и если уж какой-то девчонке достался посох волшебника, значит, для этого созрели объективные условия. Как сказал один из персонажей романа в самом его начале: «...магия знает, что делает». Если вдуматься, то заключительная часть «Творцов заклинаний» представляет собой довольно лютое торжество традиционных ценностей, и я склонен видеть в этой книге иронию над жупелами феминизма и политкорректности - да, очень сдержанную и мягкую, но всё-таки явную.

Ах да, и муравьи - никогда не забывайте о муравьях.

Оценка: 8

Книги Пратчетта сами по себе являются особого вида волшебством. Созданный писателем Плоский мир создан из того, во что верили люди в различные эпохи. Сам мир в виде диска на спинах четырех слонов, стоящих на гигантской космической черепахи, взят из древних космологических мифов Индии, волшебники и ведьмы – из средневековых поверий, городская жизнь уже ближе к Новому времени, а способ повествования обо всем этом - явно из современности. Все это может удерживаться вместе не иначе как с помощью магии. Все, что происходит в этом явно волшебном мирке вроде и близко к нам, благодаря невидимому рассказчику, знающему как обстоят дела на этой странной и нелепой шарообразной Земле, и в то же время фантазия рисует его как диснеевский мультфильм, где все истории по непредсказуемому стечению обстоятельств приводят к романтической развязке. И это тоже особая магия.

Начинается все с того, что только что родившейся девочке предстоит стать волшебником. И все потому, что магические силы направляли волшебника, ведомого его посохом, к месту, где родится восьмой сын восьмого сына. А родилась дочка. Как и принято в мире, живущему по обычаям предков, у женщин тут свои обязанности, а у мужчин – свои. В том числе и в сфере волшебства: женщины занимаются знахарством, устраивают шабаши, варят любовные зелья и помогают роженицам, а мужчины погрязают в научных способах того, как изменить мир. Женская магическая наука – это головология, нечто, напоминающее психологию, скрещенную с педагогикой. Мужское волшебство – это гимметрия, эксперименты с числами, формами и прочими абстрактными понятиями. Из вырванных из книги цитат даже можно составить работу по теории магии местного мира. Обе эти науки придется познать Эскарине, той самой девочке, которой с помощью посоха была передана сила умирающего волшебника.

Женская наука складывается из постоянной практики. Правда, эта практика, оказывается, сводится к мытью кухонного стола, уборке навоза, стирке и навыкам перегонки, дополняясь некоторыми знаниями о травах и болезнях. А письма в Незримый Университет, где обучают мужской магии, матушка Ветровоск – учительница Эскарины – писала именно об этом: мол, девочка отличная, хозяйственная и трудолюбивая. И если не брать в расчет долгий путь юной волшебницы в Анк-Морпорк, в окрестностях которого где-то и прячется Незримый Университет, то ее прием туда в качестве уборщицы становится вполне логичным стечением обстоятельств.

Не стоит огорчаться. Эскарина будет изучать магию и даже изобретет свой вид магии на основе синтеза женской – земной - и мужской – небесной – ее проявлениями. Все-таки и та, и другая в своей основе имеют общее зерно: женская магия – это наблюдения за погодой, поведением животных и людей, а мужская – за движением звезд и поиск закономерностей в силах природы. Забавно, что ингредиентами для создания нового типа магии были какие-то эзотерические ипостаси того, чем занимаются люди на нашей планете. Матушка Ветровоск учила Эскарину, что магия – это такое знание, которое просто не знают другие, и использование атрибутики, которая заставляет другого человека поверить в волшебство. Из научных теорий, которые продвигал друг Эскарины Саймон, взята популярная «теория всего», где есть мультивселенные, струны и существование атомов, которые сами по себе ничто, напряженная пустота. А вот и типичная реакция того, кто вдруг стал обладателем сего тайного и великого знания:

«Меня смущали и сбивали с толку всякие мелочи жизни. Но теперь, несмотря на то, что я по-прежнему смущен и растерян, это происходит на гораздо более высоком уровне, и по крайней мере я знаю, что меня озадачивают действительно фундаментальные и важные явления вселенной. <..> Поистине, он раздвинул границы невежества. Во вселенной столько неведомых нам вещей.

Некоторое время оба наслаждались ощущением странного тепла, вызванным мыслью, что они гораздо более невежественны, чем обыкновенные смертные, которым ведомы только заурядные вещи.»

Все это логически превращается в идею, что материей движет сознание, а пустота и бездействие действует на равных с материальным бытием и активными действиями. «…если магия дает людям то, что они хотят, неиспользованная магия может дать им то, в чем они нуждаются». Для пущей убедительности Пратчетт ввел в историю противодействие местным аналогам богов Некрономикона, названных Тварями Подземельных Измерений, подробное описание которых здесь дано в Некротеликомниконе, книге, «известной некоторым свихнувшимся посвященным под своим истинным названием “Liber Paginarum Fulvarum”». Если я не ошибаюсь, это означает «книга желтых страниц». И вроде лавкрафтовы мифы были как раз о том, как разрушительна тяга человека к постоянному изучению секретов вселенной, только все это нагромождение систематизированной магии, как женской, так и мужской выглядело полной банальщиной, если бы не то, ради чего стоит читать книги Пратчетта.

А это сам Пратчетт. То, как рассказаны эти волшебные банальные истории, и есть главная магия книг писателя. Волшебный посох Эскарины, хоть она и привязала к нему пучок прутьев, превратив в метлу, все-таки явно работает как пылесос, с характерным жужжанием втягивающий в себя пыль и паутину. Старая метла, на которой летала матушка Ветровоск, не только сравнивается с типичной городской малолитражкой, которой явно не должно быть в подобном волшебном мире, но почему-то очень точно еле-еле тарахтит и попадает в «автомастерскую» гномов, которые донельзя правдоподобно копируют автомехаников шарообразного мира. Громыхание украшений городской гадалки Герпес обретает метамфору (понятие из лексикона Плоского мира) целый сюжет, в котором оркестр из ударных инструментов безуспешно пытается вылезти из какой-то ямы. Река здесь течет неторопливо, «будто бюрократическая процедура», а потусторонний свет таков, что «Стивен Спилберг стремглав помчался бы к своему адвокату по защите авторских прав». Лучшим описанием книги для меня стал п’ч’зарни’чиуков:

«У этого слова нет синонимов, хотя камхулийский термин «сквернт» («чувство, которое испытываешь, обнаружив, что предыдущий посетитель нужника извел всю туалетную бумагу») в некотором роде соответствует ему по общей глубине ощущений. Если же перевести данное понятие, то его значение будет примерно следующим: неприятный тихий звук, производимый мечом, вытаскиваемым из ножен у вас за спиной как раз в тот момент, когда вы думаете, что уже избавились от всех ваших врагов».

Книги Пратчетта – это не то, в чем нужно искать смысл или мудрость, хотя они и пестрят афоризмами и особой мудростью. Все-таки это явная ирония над нашей собственной правдой жизни. Чего только стоит идея правдивого народа зунов, выбирающих для общения и торговли с остальным миром самых искусных лжецов. Такую книгу даже сложно считать фэнтези, потому что и про него шуточка найдется:

«Она вывернула куртку и прочитала аккуратно пришитую внутри метку с именем. – Хм-м. Гранполь Белый. Если не будет лучше заботиться о своем белье, то скоро станет Гранполем Серым».

В данном случае над проблемой гендерного равенства.

Обожаю стиль его повествования. Легкий, веселый, но никогда не глупый.

Оценка: 9

Самое главное достоинство книги в том, что она невероятно легко читается. Точнее даже сказать, проглатывается. Пусть и не видно пока ещё в ней «фирменного», чисто пратчеттского стиля (он придет немного позже), пусть книга не насыщена яркими, запоминающимися событиями и приключениями (хотя как сказать), пусть нет в ней какой-то особой сверхидеи и подтекста, которые обычно свойственны террипратчеттовским произведениям, но зато в ней есть великолепные, милые душе и сердцу персонажи, отлично показанное взросление и становление главного героя, а точнее главных героинь, а ещё в книге наличествует очень романтическая концовка. А вот то, чем «Творцы заклинаний» приятно удивили в частности меня. На данный момент я прочитал уже около десятка книг о Плоском Мире, ещё больше их имеется в моей домашней библиотеке (стоят на полке и ждут своей очереди), все произведения мне очень нравятся, но вот какую странную шутку заметил: между книгами должно проходить время, нужен хотя бы небольшой, но промежуток, ну не читается почему-то эта серия запоем, хотя очень хотелось бы. А вот после «Творцов заклинаний» возникло непреодолимое желание тут же прочитать продолжение, что я и сделал, о чем, конечно же, ни капельки не жалею.

В общем, хорошая, читабельная на твердую восьмерку книжка.

Плоский мир - 3

С самого начала мне хотелось бы расставить все точки над i. Эта книга не «с приветом». «С приветом» бывают только тупоголовые рыжие девицы в комедиях пятидесятых годов.

Но она и не «с приколом».

Эта книга про волшебство, про то, куда оно девается и - что, наверное, куда важнее - откуда берется. Хотя данный манускрипт не претендует на то, чтобы ответить на какой-либо из этих вопросов.

Тем не менее он, вероятно, поможет объяснить, почему Гэндальф никогда не женился и почему Мерлин был мужчиной. Видите ли, эта книга также касается вопросов пола - не того, деревянного, паркетного или земляного, - а мужского и женского. Поэтому герои могут в любой момент выйти из-под контроля автора. Это случается.

Но прежде всего эта книга про мир. Вот он приближается. Смотрите внимательно, спецэффекты обошлись недешево.

Потом откуда-то сверху появляется она (или он), огромнее, чем самый огромный, самый мерзко ощетинившийся пушками звездный крейсер, рожденный воображением режиссера-космотолога. Это черепаха, черепаха в десять тысяч миль длиной. Это Великий А"Туин, одна из редких космических рептилий, обитающих во Вселенной, где вещи меньше всего похожи на то, какими они должны быть, а скорее выглядят такими, какими люди их себе представляют. Великий А"Туин несет на своем изрытом метеоритными кратерами панцире четырех гигантских слонов, которые держат на исполинских плечах громадный круг Плоского мира.

Камера отъезжает, и в поле зрения появляется весь Диск, освещенный крошечным, вращающимся вокруг него солнцем. Здесь присутствуют континенты, архипелаги, моря, пустыни, горные цепи и даже малюсенький центральный ледниковый покров. Обитателям этого мирка глубоко чужды теории о том, что земля обязана иметь форму шара. Их мир, обрамленный океаном, который вечно низвергается в пространство одним гигантским водопадом, - круглый и плоский, как геологическая пицца, хотя и без анчоусов.

Подобный мир, существующий только потому, что и у богов есть чувство юмора, просто обязан быть местом магическим. И разделенным по половым признакам.

Он шел сквозь грозу, и в нем сразу можно было признать волшебника - отчасти по длинному плащу и резному посоху, но главным образом - по дождевым каплям, которые останавливались в нескольких футах над его головой и превращались в пар.

Это был край суровых гроз, верховья Овцепикских гор, край зазубренных пиков, густых лесов и маленьких речных долин, настолько глубоких, что не успевал дневной свет добраться до дна, как ему пора было возвращаться обратно. Растрепанные клочья тумана льнули к менее высоким утесам, виднеющимся над горной тропой, по которой, скользя и оступаясь, брел волшебник. Несколько коз наблюдали за ним глазками-щелочками, в которых светился легкий интерес. Чтобы заинтересовать коз, много не нужно.

Периодически волшебник останавливался и подбрасывал тяжелый посох в воздух. Посох, приземляясь, всегда указывал в одну и ту же сторону. Хозяин со вздохом поднимал его и, хлюпая по грязи, брел дальше. Гроза, рокоча и ворча, обходила холмы на ногах-молниях. Волшебник скрылся за поворотом, и козы снова принялись щипать мокрую траву.

Но что-то заставило их оторваться от этого занятия. Козьи глаза расширились, ноздри раздулись.